Онлайн книга «Медвежий замок»
Шушун предстал перед Норманном на четвертый день после разговора с карельским старостой. Драккар появился из промозглой сырости настоящим «Летучим голландцем». – Как же ты сумел так быстро обернуться? – боясь поверить в реальность, спросил Норманн. – А чего тут! Карел на долбленке за два дня прошел, да нам через волок день да две ночи. – Успеешь до льда корабль снарядить? – До прибрежного ледостава еще недели две, а то и более. Что за спешка случилась? – Мой немец гонца с депешей отправляет. – Я так и думал. Разнюхал что? – Да нет, по весне хочу спровадить нашего гостя в Китай. Вот он и засуетился, чтоб сотоварищи успели к сроку прийти. – До Сарай Беке спускаться будешь? – А ты? Здесь останешься или со мной пойдешь? – Пойду, коль зовешь. – В Персию пойдем. – Я дальше Сарая не ходил. – По Каспию тебя прокачу, посмотришь новые места. – Товар за зиму соберем, не беда. В Казани лес и железо прикупим, в Сарае продадим. – Обратно с шелками вернемся. – Ярославцы с костромскими пограбить могут, да чуваши обязательно из камышей налетят. Любят они купцов бить. – И мы с тобой не святые, – оскалился Норманн. – Худо там, по обе стороны реки в камышах сидят, по свисту как выскочат, кто верхом, другие на телегах. – Что ты говоришь? Мы же по Итилю на карфи пойдем, а ты про верховых да телеги. – Эх, боярин, боярин. Да ничего ты не знаешь! Мелко там, главный судоходный рукав с глубинами до трех метров, а до камышей рукой достанешь. – Немец обещался нам десять карфи передать да свои есть с твоей помощью. – Еще две сотни корабельной дружины надо! Людей следует сейчас собирать, до весны притрутся да на экипажи поделятся. – Селить-то куда будем? Еще две сотни домов строить, а морозы вот-вот ударят. – Ты чего бежишь впереди телеги? Перезимуют в Новгороде, к тебе по весне приедут. – Все равно дома нужны. Людей позвал да на улице бросил? – Да ладно тебе! Вон сколько плотников работает, за зиму срубы соберут, до тепла отстоятся, осядут – и перевози куда хочешь. Дельное предложение, ничего не скажешь, только замок постепенно перерастает в крепость. Глядишь, летом одних воинов наберется с полтысячи, а это пятьсот домов с женами и детьми. – Что с ранеными? Как травницы приняли? – Сам не видел, по рассказам вообще никого не хотели брать на лечение, да твоего имени испугались. – И Антанаса взяли? – Взяли, обещались вылечить, только хромота останется. Надо съездить к порталу, врачей отблагодарить да попытаться кого из них к себе сманить. Квалифицированный хирург ох как нужен в этой совсем непростой жизни. – Кто в Любек шкипером пойдет? С тобой одни новики пришли. – Молодежь и пойдет, а шкипером Неяд, он караван до Аренсбурга довел, доказал свое умение. – А дальше? – Что дальше, перезимует – и назад. – Э, мой дорогой, такой хор петь не будет! До весны работать надо, а не по кабакам шастать. – Что же ты раньше не предупредил, я бы народ поопытней собрал. – Сам мог догадаться. – Я те не гадалка догадывать твои мысли. Трудно было толком на бумаге написать? Чай, грамотен, вон по-немецки ловко пишешь. – Почему товары не привез? Корабль порожняком погоним? – Ткани и полотно с трофеев возьмем, в Свирице собрана добыча с Рыбреки, в Волхове остальное догрузим. – Что еще за Рыбрека? – Помнишь селение, где мы весь побили? Я переселенцев с Бежецка сманил и там с молодежью поселил. – Бежецк-то где, как они на Свири оказались? – Дружина московского князя на ярославских землях лютует, жгут да грабят, людей уводят. И Бежецк сожгли. – Рехнуться можно, на зиму на север уходить! Вымерли бы все! – Зря так говоришь, землянки легко вырыть, а рыбой можно круглый год прокормиться. Они правильно поступили. Вот так-то, у человека двадцать первого века совершенно другой взгляд на бытие и на способы выживания в сложной ситуации. А тут, считай, целое село снялось с родной земли на зиму глядя и отправилось за четыреста километров. И прав Шушун, достаточно выкопать землянку, а рыбу в четырнадцатом веке можно и руками ловить. – Как молодежь себя показала? Богатые трофеи взяла? Многих ли в бою потеряла? – Костромских побили, большой караван на два десятка ушкуев взяли. Те в обход Вянгинской пристани шли. Норманн ничего не сказал, неприятно слышать о междоусобице среди русских, да жизнь нынче такая. Иван Калита воюет с Тверью, Смоленском и Ярославлем, на собранные деньги нанимает в Сарае монгольскую конницу. Каждый сам за себя. – Мурманов побили, – продолжил Шушун, – снова серебро с медью взяли, так что под палубу загрузим. – Ну что же, по готовности отправляй корабль в Свирицу и на Любек. – Нам еще надо в Волхов зайти. – Зачем? Сам говоришь о полной загрузке в Свирице. Что нам в Волхове брать? – Про Мовчана с Тюлюпой забыл? И печать давай, Сипой приедет, все вместе в церковь пойдем. – Куда Неяда торговать отправишь? По зиме и в Любеке лед бывает. – Высадит гонца – и прямиком в Гент, а там до мая торговать с англичанами. И плавать просто, и деньги хорошие привезет. – Почему Гент, а не Антверпен или Брюссель? – Самый богатый и многолюдный город, второй после Венеции. – Они богатеют за счет транзитной торговли? – Нет, трудятся, как и в Новгороде, мануфактур много. – Что же производят тамошние заводчики? – Про Китай ты все знаешь, а здесь прям как малое дитя. Лучшее сукно у них, отвези в Англию две штуки ткани, обратно полный корабль шерсти. А что, хорошая идея с овцами, надо присмотреть место для выпаса. В Карелии не только леса да озера с болотами, есть хорошие луга. Еще бы пробиться между Водлозером и рекой Водла, где город Пудож, которого еще нет. Или уже есть? Хотя, если толком посмотреть земли между Петрозаводском и Свирью, то должно набраться пастбищ на тысячу овечек. Мечты, мечты, Шушун ушел на драккаре – переполненный гордостью Неяд повел свой корабль в Свирицу. А Норманн продолжил свои ежедневные прогулки по новостройкам и ручьям. Поселки быстро приобретали жилой вид, а строители постепенно перебирались на скалистый мыс. Начали с конюшни и казармы, затем заложили венцы под непонятное строение, более похожее на амбар. Необычный вид возводимого дома заставил обратиться за разъяснениями к плотникам. |