Онлайн книга «Медвежий замок»
Норманн выбрался из кровати только после полудня, Рокко одиноко гремел на кухне посудой. Вдвоем позавтракали, затем с кофейником переместились к окну и молча любовались зимним пейзажем. Хлопнула входная дверь, кто-то прошел через караулку, затем через центральный зал. – Вот вы где! Я вас по запаху кофе нашел! Плеснете и мне? – Садись, мы наслаждаемся тишиной зимнего леса. – Ну уж и тишина! – усмехнулся Максим. – Утром Антанас Тутник провел молебен, затем строевую подготовку. – А мы про церковь забыли, нехорошо, нельзя так жить, – покаялся Рокко. – Ты утром и вечером молитвы читаешь, вот и достаточно, вернешься в город – серебряную монетку пожертвуй. – Ты серьезно? – спросил профессора по-норвежски Норманн. – Вполне, сейчас у людей совершенно иное мировоззрение, церковь стоит на первом месте. – Я хочу попытаться найти там поддержку. Должно помочь в легализации, только не знаю с чего начать. – Разумный ход, ты уже сделал первые шаги? – Написал три иконы и подарил иеромонаху Валаама. – Поосторожней, сейчас в России могут быть только ромейские иконы. – Я и написал в этом стиле, разыскал в машине календарь с апостолами, хочу скопировать и отправить на утверждение. – Что же, попытайся, все выгоднее, чем связываться с князьями или боярами. – Ты мне не подкинешь дельную мысль, а то я не знаю, как действовать дальше. Опасаюсь попасть в иконописцы. – Главное условие, не пытайтесь делать статуи. В отличие от Рима, Константинополь это считает идолопоклонством. – А еще что? – Ты хороший кузнец, сделай врата или изгородь. Сможешь? – Легко! Нас этому учили, могу выковать розочки, листики, всякие завитушки и спиральки. – Вот и флаг в руки, тем более что проката у тебя вагон и маленькая тележка. Для начала разбери кухню. – Зачем? Здесь нет ничего полезного. – Полезное найдешь при разборке. Мы решили принять твое предложение и перебраться в замок. – Отлично! Только имейте в виду, там живет мой учитель немецкого языка, монах-студиоз из Болоньи. – Ерунда, представишь нас как своих наставников, с которыми ездил в Китай. – Вляпаемся, эта тема его заинтересует, по весне собирается туда отправиться. – Отлично! Я смогу дать много полезных советов. – Ты знаешь Китай сегодняшнего дня? – И знаю, и был там пятнадцать лет назад, на китайском говорю. – А письменность? Я в Любеке написал всякую муть под китайские иероглифы. – Освоил письмо в стиле сяо чжуань. А насчет иероглифической мути не волнуйся, в китайской письменности более сорока тысяч знаков. – Вас семеро, не слишком ли много для одного бедного неуча. – По местным меркам ты очень богат, а переедем не все, здесь останутся Нина Михайловна с Иосифом. – Ждете кого? – Ждем, но тебя это не касается. Так что разбирай и вывози к себе. Все, до последней ниточки-иголочки. Первым делом Норманн залез в электрощит, чтобы разъединить силовой кабель. Вид толстенных красномедных жил разбудил алчность и заставил искать линию укладки. Любопытство привело в подвал, откуда шел настоящий туннель, заканчивающийся у самого портала черной стеной. Сам рубить кабель не рискнул, привел своих воинов, которые простодушно махнули топорами и вытащили добычу наверх. Аналогично и с кухонным оборудованием – раздал отвертки с ключами, показал, в какую сторону крутить, и работа закипела. Хранители портала собирались без спешки, тщательно укладывая свои вещи в пластиковые контейнеры, стилизованные под берестяные короба. Норманн принялся за железные ворота, взяв за конечный размер ширину в два метра с высотой в три. Сначала задал крутую арку, по которой затеял узор из веточек с дубовыми листьями, строго соблюдая симметрию правой и левой створок. Наличие различных вариантов проката позволило дать волю фантазии. В результате добавил венки из дубовых листьев. Завершение работы совпало с появлением гонца – предположение о больших полыньях оказалось верным, центр озера так и не покрылся крепким людом. – Как же ты добирался? – глядя на широкие лыжи и скромную торбочку на плечах, спросил Норманн. – А че! – ответил вепс. – Как Шуя с Суной промерзли, так напрямую через Ялгубу на Воробьевы острова. – Торосов много? – Я их берегом обошел, затем на лед – и к вам. – А почему налегке? Без еды, без спального мешка. – Нужды нет, наши зверобои здесь совсем близко, от Черной реки четыре часа хода. – Что же не заглядывали? У нас передохнуть можно, мясом поделимся. – Зачем? Жилье из снега и льда сложили, рыбы свежей много, а строганину из мяса не прожевать. Прав гонец, зверобои пьют кровь тюленей и заедают тоненькими ломтиками мороженой рыбы, до походных газовых горелок еще сотни и сотни лет. – Общество к тебе с поклоном обращается, помощи просит, – продолжил вепс. – Шальские обижают нас. – Как это? – не понял Норманн. – Гонят от Онежского берега, говорят – наша земля. Какая же их, если у тебя здесь свой дом. – Вы на восточном берегу первый раз зверя бьете? – догадался Норманн. – До тебя дальше Воробьевых островов не ходили. А сейчас вправе, дом твой на этом берегу, а шальские сами по себе. Ну вот тебе, боярин, и первая разборка! Вепсы-то на радостях по всему озеру охоту устроили, а чудь с восточного берега права начала качать. Этот берег испокон веку был их «зоной влияния». Онега всегда делилась на Карельский, западный, и Онежский, восточный, берега. Да ладно, назвался груздем – полезай в кузов, придется что-то изобретать. Малыми силами зверобоев не напугаешь, а устраивать войну неохота: если быть честным, шальские селяне правы, это их берег. И вообще, с этой стороны Онежского озера практически никто не живет, даже в двадцать первом веке от Кижей до Волго-Балтийского канала и трех деревень не наберется. Странности бытия – и лес хороший, и почва пригодна для земледелия, а люди не селятся и никогда не жили. Утром отправили гонца с ответным письмом, после чего пошел к Серафиму. – На охоту захотелось? – открыв дверь, спросила Софья Андреевна. – Не хочу, но надо. У селян разборки, просят помочь. – А при чем здесь охота? – спросил подошедший Серафим. – Пару мишек надо живьем поймать. – Иди в лес, река нерестовая, здесь много медведей. – По незнанию медведицу подниму, а медвежата не выживут. – Мы с Иосифом сегодня на косулю идем, так что послезавтра покажем две берлоги. Молодые медведи, первый раз сами залегли. |