Книга Услышать эхо, страница 27 – Алексей Фомичев

За пределами России. Без точных координат

— …Вы все время твердите «работать надо, работать!..». Но как, скажите, работать, если эта неопределенность буквально висит над головой!

— Неопределенность в чем?

— Во всем. Как мы можем быть уверены, что нам на пятки не наступает чья-нибудь служба безопасности? Что мы не на крючке того же ФБР, КГБ или кого-то еще?

— Откуда у вас такие мысли?

— Но мы ведь работаем совершенно открыто. У нас нет ни своей службы безопасности, ни охраны.

— Верно. Нет. Только поэтому мы до сих пор не обнаружены.

— …!!!..

— Не понимаете? Жаль. А тут все просто. Сразу видно, что вы никогда не занимались этими вопросами.

— Мне и своих дел хватает.

— Полностью с вами согласен. Финансы, денежные потоки, банковские операции, проводка средств — в этом вы король. Вот и занимайтесь своим делом. А о безопасности позвольте думать тем, кому надо.

— Но я сомневаюсь…

— Напрасно. Я же сказал — у нас все под контролем.

— Но…

— Хорошо. Я потрачу несколько минут, чтобы кое-что объяснить вам и успокоить. Надеюсь, моим словам вы верите?

— Д-да.

— Отлично. Тогда слушайте. Любая система безопасности, будь то охрана, разведка или контрразведка, как жестко регламентированная служба требует организации. Структуры! Вертикаль подчинения, штаты, расписания, инструкции, арсеналы, наконец. Я не говорю сейчас о людях, специалистах, профессионалах… А о том, что любая, подчеркиваю — любая! — структура рано или поздно обнаруживается. Ее засекают, распознают и… начинают с ней работать.

— Что это значит?

— Работать? Искать информацию, вербовать людей, засылать шпионов. Расшатывать снаружи и изнутри. Запомните: ни одна служба безопасности государственного или частного порядка не смогла обеспечить собственную неуязвимость. Даже такие титаны, как КГБ, ЦРУ, ФБР, Моссад… О них знает каждая собака, их деятельность под пристальным вниманием конкурентов. Их людей периодически вычисляют и обнаруживают.

— Но они до сих пор работают…

— Верно. Потому что за каждой из них стоит государство.

— Но есть тайные организации…

— Есть. То же ГРУ русских. Была тайной… какое-то время. Или взять частную структуру — масоны. Тайная ложа, строжайшая иерархия, четкая вертикаль. И что? Сильно им это помогло? Вижу, у вас больше нет аргументов? Любая из вышеназванных структур существовала или существует вне зависимости от известности, проблем с секретностью или противодействием конкурентов. Им это, конечно, мешает, но не в той мере, чтобы свернуть работу.

— Вот видите…

— Постойте. Я не закончил. Они могут себе позволить жить под светом прожектора. Мы — нет. Если хоть кто-то заподозрит, что мы существуем, — нам конец. Причем в прямом смысле слова. Если хоть кто-то догадается, что мы имеем и что делаем, это будет катастрофа. Ни накачанные здоровяки охраны, ни многомудрые виртуозы тайной войны, ни частная армия не помогут. По нам нанесут такой удар, что не останется ничего!

— Э-э…

— У нас есть единственный шанс скрыть свое существование и довести работу до конца. Не светить себя. Не высовывать носа. Наша сила — в невидимости. В отсутствии команды, структуры. Каждый из нас занимается своим основным делом — бизнесом, работой… А плюс к этому выполняет кое-какие задания. В результате на поверхность ничего не всплывает.

— Но перевозки, грузы, поставки…

— Защищены своей легальностью. Обоснованностью. Прикрыты десятками бумаг, договоров, контрактов, уведомлений, отчетов, налоговых деклараций. Бумаги лучше всякой охраны защищают все от взоров любопытных. Ни у кого не возникает и тени подозрения. У нас мощнейшее прикрытие в виде… сами знаете чего.

— А как же… э-э… эксцессы?

— Вы о?..

— Да.

— И тут все сделано в лучшем виде. Мы никоим образом не причастны к этому. Работали посторонние люди, нанятые посторонними заказчиками. Никто и никогда не припишет это нам.

— Ну, раз вы так уверены…

— На все сто! Иначе быть не может. Иначе бы давно уже уносили ноги в лучшем случае.

— А в худшем?

— Ну-у… Вы сами знаете, что попадать в чужие руки нам нельзя. Живыми.

— Да-да, понимаю.

— Ну и отлично. Думаю, я успокоил вас.

— Да. Я действительно не понимаю во всех этих… играх.

— Ничего. Каждый делает свое дело, а вместе мы приближаем долгожданный момент избавления от всех проблем.

— Спасибо вам, коллега…

— Не за что. Рад, что помог. Всегда к вашим услугам.

Через три часа на одном из горных курортов; открытая площадка обозрения

— …Он волнуется. Нервы у него явно сдают.

— Ничего. Бывает. Поддержи его, успокой.

— Уже. Кстати, волнуется не он один. Так что я не впервые выступаю в роли утирателя носов.

— Что ж, если иначе нельзя… надеюсь, работать от этого они хуже не стали?

— Нет. Сопли развозят, но дело делают.

— И то хорошо. А что их так тревожит?

— Риск засветиться. Страх, что в последний момент накроют.

— Иногда их стоит припугнуть. Чтобы сидели тихо и не высовывали нос.

— Да. Но в чем-то он прав. Совсем без прикрытия мы не можем.

— Ну, ты-то отлично знаешь, что совсем без прикрытия мы не остались.

— Ты имеешь в виду наших людей в территориальных органах и налоговых управлениях?

— А также в Интерполе.

— О них, конечно, знаю…

— На нас работают несколько профессионалов высокого уровня. Их ты тоже знаешь.

— Но они заняты… в другом месте.

— Что не мешает им присматривать за остальным. Они осуществляют общий контроль, и как видишь, пока этого хватает. Лишь бы никто из партнеров не совершил ошибку.

— Они ведут себя осторожно, из графика не выбиваются.

— Вот именно. Не выбиваются. Не порют горячку, не спешат и не допускают истерик. И всем надо помнить — мы получим свое, только если будем идти к цели небольшим шажками, осторожно, без рывков и дерганий. Как говорят военные — тихой сапой. Чтобы никто ничего не заметил.

— Хороший девиз. Его бы еще инвесторы использовали. А то все случаи засветки происходят из-за них.

— Что делать! Они вкладывают деньги и считают, что могут позволить себе быть над законом. В принципе это верно. Только не надо кричать о сем на каждом углу.

— Им нужен видимый результат, и немедленно.