Онлайн книга «Правила чужой игры [= Даром только смерть ]»
|
– Ваш Шангер за полгода до войны стал бригадиром. Возглавил районное управление. Тут кое‑кто из старожилов уцелел, говорят, он много крови местному криминалу попил. И кому‑то из руководства полиции. Когда началась война, многие полицейские чины уехали в глубь полуострова. А Шангер куда‑то исчез. Но недавно его видели в городе. Может, он и дома… Поблагодарив дежурного, я поехал по указанному адресу. Что меня вело? Интерес, незаконченный спор или чувство благодарности к незнакомому человеку, который отпустил боевика с миром?.. Не знаю. Но потерю двух часов я не считал напрасной. Единственная высотка в городе стояла в восточном районе, окруженная десятком двухэтажных особняков. Судя по всему, здесь жили далеко не бедные люди. Чистые улицы, необлупленные стены зданий, аккуратные тротуары, подстриженные кустарники. Сейчас, конечно, стало похуже, дворники и садовники исчезли, убирать мусор пока некому. И многие магазины закрыты. Да и в домах не горит свет – почти все владельцы особняков и многих квартир высотки уехали. Большой лифт с отделанными декоративным пластиком дверьми и зеркалом в полстены поднял меня на седьмой этаж. Лестничная площадка, раза в полтора больше, чем обычные, две железные двери напротив друг друга. Одна синего, вторая черного цвета. На каждой таблички с номерами и фамилиями владельцев. Номер 146, «Шангер Э.Т.». Ниже, под фамилией, замысловатый рисунок вроде арабского узора. «Не снял табличку. Не боится?.. Или не в его характере скрывать свое имя?..» Я нажал на кнопку домофона и подержал несколько секунд. С полминуты никто не реагировал, потом в динамике зашелестело, и хрипловатый жесткий голос спросил: – Чего надо? – Бригадир Шангер дома? – А ты кто? Только сейчас я заметил маленький глазок видеокамеры, замаскированный под накладную панель над косяком двери. Хозяин квартиры видел меня на экране и, возможно, опознал. Интересно, что он подумал? Пришли под шумок сводить счеты?.. – Я знакомый бригадира, водитель из Зоны. Небольшая пауза, и тот же голос, только более насмешливый: – С каких пор водители несуществующей Зоны ходят в форме армии Ругии? – Шангер, хватит дурака валять! Узнал ты меня или нет, пусти. Я один, без оружия. В гости зашел. – Тогда заходи… гость. Щелкнул замок, и дверь поползла назад. Он встретил меня в полутемном коридоре, стоя около большого шкафа. На фоне темно‑коричневой дверцы его фигура была практически не видна. А гость, заходящий в коридор, после ярко освещенного лестничного пролета попадал в темень, и глаза не успевали адаптироваться. Таким образом, он не мог сразу увидеть хозяина и… атаковать, если пришел с недобрыми намерениями. Навыков бывший инспектор не растерял. Шангер молча смотрел на меня, стараясь вспомнить. С момента последней встречи прошло больше полутора лет, да и встреча была мимолетной, но память у него работала как надо. – Водитель из Зоны. Кахович по документам, – сказал он, не опуская правой руки, в которой был зажат пистолет. – Точно. Что значит профессионал. Будем здесь стоять или можно пройти в комнату? – Заходи. – Шангер наконец убрал оружие и первым пошел в гостиную. Квартира имела три комнаты, каких‑то ненормально больших размеров кухню и такую же гигантскую ванную. Ну и как обычно – лоджия, ниша для одежды, туалет, подсобное помещение. В гостиной было чисто, опрятно и… пусто. Телевизор на стойке, столик, два кресла и подставка под стереосистему и колонки. На полу огромный палас, на стене ковер, скрытый от глаз обилием кинжалов, сабель, шашек, ножей, кортиков, палашей… Как все это не падало, непонятно. Зацементировал ковер, что ли?.. – Сидай, – показал он на кресло, сам сел во второе. Пистолет спрятал в карман халата, который надел поверх футболки и старых брюк от тренировочного костюма. Наверное, специально для того, чтобы было куда положить оружие. Бросив короткий взгляд по сторонам, я посмотрел на Шангера. Он почти не изменился. То же волевое выражение лица, тот же взгляд и выдвинутый немного вперед подбородок. Даже прическа старая. Лишь на висках сквозь пепельно‑серый колор немного проступала седина. Ему ведь за сорок, хотя, глядя на фигуру, не дашь и тридцати. И когда успевал держать форму? – Ну? Долго глазеть будешь? – отрывисто бросил он. – Зачем пришел? – Да так… заехал в город, дай, думаю, найду. – Зачем? Ты, как я понял, теперь в армии Ругии? – В полиции. – О, коллега! – насмешливо бросил Шангер, закидывая ногу на ногу. – Какими судьбами из‑за баранки бандитской машины в ряды фараонов? – Случай, судьба, совпадение… Поговорку о трех «С» слышал? Он кивнул. – И в каких же чинах, если не секрет? Насколько я помню, камуфляж носят только ваши парни из ОБР. Хотя сейчас могли обрядить всех подряд. Но погон не вижу. – До недавнего времени я командовал отдельным батальоном полиции. Он просек сразу, как‑никак имел информацию. Сузив глаза, как бы заново оценивающе посмотрел на меня и сквозь сжатые губы бросил: – Выходит, Оборотень – это ты?! – Да. – Значит, тогда… – Нет, – упредил я вопрос. – Тогда я не работал под прикрытием. Был водителем. – Странно, – сказал он после паузы. – И что теперь? Что нужно майору, самому Оборотню от отставного бригадира? – Во‑первых – полковнику. Мой батальон развернут в бригаду. – Даже? Поздравляю. Но тем не менее что надо от меня? – Вообще‑то я хотел найти тебя и поблагодарить. – За что? – За то, что отпустил меня тогда. Оба раза. Шангер молчат. Благодарность ему не особо и нужна. Но говорить об этом не стоит, поэтому он молчал, ответив на мои слова только кивком. Потом спросил: – Тот раз… при расставании ты сказал, что вопрос с отребьем Зоны решается иначе, чем это делали мы. Выходит, твой батальон, то есть бригада, – и есть тот иной путь? – В какой‑то мере. Мы решили вопрос с бандитами радикально. – Да уж. – По его губам скользнула усмешка. – Более радикально решить невозможно. Слухи, что ты давал пленным шанс спасти жизнь, выйдя против тебя в рукопашной, верны? – Да. И не только против меня. – Ты смел. – Как и многие… Шангер опять замолчал, думая о своем. Настороженность и недоверие вроде пропали – он достаточно много слышал обо мне, чтобы волноваться за свою жизнь, а моя благодарность доказывала, что я пришел с миром. Однако сам факт визита заставлял искать причину. Настоящую, а не ту, что я назвал. |