Онлайн книга «Лучшее место на Земле»
|
– Замечательно. Вы молодцы. Ребятки мои, давайте только не будем торопиться. Главная задача – помочь организму справиться самостоятельно. Не подталкивать его к этому, а создать условия, чтобы боролся сам. Прогнозы пока делать рано, но… – …все-таки сильно ослаблен. Попробуем ванны, пока что два раза в неделю. Я бы еще назначил… * * * Какое-то движение… фиолетово-серое – уже привычно, но вот движение, одновременно, сразу, теплое, монолитное, сдавливающее, и еще запах… йод?.. …кто-то… …нет… …потому что я… …что я потому что, что, что, что, что-о-о-о… …что я не помню/помню… …что сказал, что… кто… * * * – Сопор. Восстановилась болевая чувствительность, зрачки адекватно реагируют на свет. Это уже не кома, по сути дела – глубокий сон. – Какой общий срок? – С момента… ммм… появления – год и два месяца. – Порядочно, да… – …круглосуточный пост. Обязательно! Если придет в себя, седируйте, возможен шок. Сразу же вызывайте меня. Никаких попыток поговорить ни в коем случае не делать, да он и не сумеет, думаю – откуда ему наш язык знать? Скорее всего будет еще и посттравматическая амнезия, поэтому… – …нет, для доклада еще явно не время, что вы. Статью я пишу, но закончу только по общему результату. Очень интересный получается материал, на Госпремию вполне тянет… – …а как вы его называете, кстати? – Что?.. Да никак. Гость и гость, как еще называть. – А номер в реестре? – Ой, там, кажется, тридцатая тысяча, а по России он был на тот момент шесть тысяч чего-то там, уже не помню… и все-таки исходные условия были у него начально другие, видимо, потому он и выжил. До него во всех случаях при появлении у объектов фиксировалась крайняя степень дистрофии, а при вскрытии – поражение продолговатого мозга, гипоталамуса и гипофиза. Они умирали не только от повреждений, еще и из-за того, что в организме за считаные дни наступала полная дисфункция всех процессов. А здесь, несмотря на очень серьезную ЧМТ и сочетанную травму, эти отделы мозга затронуты не были. И организм очень сильный, видимо. Один факт, что он восемь месяцев продержался в Домодедовской больнице и при этом мало что не умер от истощения, но еще и дышал самостоятельно, говорит о многом. – Домодедово я готов сровнять с землей или всем составом утопить, где получится. На всю больницу оказалась одна толковая девчонка… да, конечно, перевел в Москву, теперь у нас работает. Вроде бы замуж собирается… Остальные – уроды, пробы негде ставить. Я предлагаю сформировать госкомиссию и сделать большой рейд по больницам, расположенным рядом с площадками прибытия. Этого мы, считай, обнаружили случайно и едва не потеряли. А вдруг были другие похожие случаи? И мы о них даже не знаем! Конечно, они обязаны докладывать, но вы же знаете этот подход – все спустя рукава, все через одно место, все кое-как. Инструкции нарушаются практически везде. Был же циркуляр – при появлении очередного гостя обязательно известить институт изучения биологии внеземных форм жизни! Сразу же, в течение суток! А что на практике? То телефон не работает, то главврач в запое, то… – Больная тема, совершенно согласен. Крайняя безответственность. Появляется, допустим, гость. И что? Если есть хирург, берут на стол. Штопают те повреждения, что покрупнее, и отправляют в палату. А через неделю, самое большое, волокут на кладбище, зачастую даже без вскрытия. И хорошо, если хоть табличку с номером ставят! Был в одном регионе, так там вообще за год то ли пятерых, то ли шестерых гостей закопали в одну яму и даже номеров не присвоили. Я тогда сам эксгумировал, вскрывал… да, то же самое, что и в других случаях, – почти полное отсутствие разложения, но тела сильно повреждены посмертно. Оказывается, через эту яму какой-то умник проехал на гусеничном тракторе. Представляете? – Ох, не напоминайте, коллега… Вы знаете, тут, кстати, на днях был интересный момент. – И какой же? – Сестра, которая дежурила, даже вызвала меня. Это удивительно, но… я готов поклясться, что он плакал. Беззвучно, конечно, но какие-то мелкие моменты – мимика и еще что-то… неуловимое… Сестра сказала, что сама чуть не разревелась, но не смогла понять почему. Вроде бы ей ни с того ни с сего стало очень грустно. Прямо до боли грустно. Девушка она эмоциональная, в кино, когда герои целуются, особенно перед расставанием, по ее словам, так же хлюпает. И тут с ней было то же самое. – Как в кино?.. Интересно. Не фотографировали? – Не успели. Пока ходили за аппаратом, уже все кончилось. – Все время хочу спросить и все время забываю. Почему не постригли? – А вот это, коллега, еще более удивительно. Хотели. Неоднократно хотели. Меня, признаться, самого несколько смущает эта грива до середины спины, не меньше. Но… нет. Право слово, мистика, иначе не назовешь. – Так в чем же дело? – Дело в том, что при попытке постричь он давал нам тахикардию и резкое понижение давления. Каждый раз. Поэтому мыли, расчесывали, но стричь так и не решились. – Действительно, мистика. Абсолютно необъяснимо… может быть, рефлекторное? – Знаете, даже самые простые и обычные люди в коме иногда проявляют какие-то странные реакции. Что же говорить про этот случай, который от стандарта явно отличается? Не может не отличаться. Но при этом, согласитесь, за полгода вывести из комы третьей степени и добиться такого результата… – Да, да, согласен… Но пост ни в коем случае не снимайте. Тут обязательно должен кто-то быть постоянно. Мистика мистикой, а дело… * * * …что, что, что, что, что, что… …что-то, то, что поэтому я поэтому тут я… …потому что… …потому что ум… …кто ум… …кто-то ум… умер… кто-то умер… Это не вода. И она не фиолетовая, она черно-багровая, и бьется в каком-то ритме, и этот ритм я знаю, этого не может быть, но я знаю, этот ритм внутри меня, это не ритм вовсе, это… в глубине… Черно-багрово-серое, нет, все-таки вода, сквозь, насквозь, может быть, даже вверх… если отделить одно от другого и понять, что одно внутри, а другое прикосновение неподвижно беззвучно не-живое… ткань, ветер, это слабый ветер… что это такое… что… где… где это все… * * * Свет. Почему все такое серое? Подожди, стоп, спокойно. Себя выдавать нельзя ни в коем случае. Если чуть-чуть приоткрыть глаза, совсем немного, и подождать, пока зрение освоится… ага, теперь ясно. Комната. Окно, занавешено какой-то тряпкой. Полумрак. Нет, не полумрак, это глаза врут. Просто приглушенный тканью дневной свет. Так, теперь дальше. Лежу. |