Онлайн книга «Кремль 2222. Северо-восток»
|
Я промолчал. Нет смысла продолжать перепалку. Лучше посмотреть, что там с моим осьминожкой. Он все еще сидел на морде дохлого мечника и не двигался. «Лёня, – мысленно окликнул его я. – Ты как?» Зеленый комок пошевелился и повернул глаза-плошки в мою сторону. «Это было… здорово! – В голосе бывшего кио прозвучали одновременно восторг и тоска. – Знаешь, Дан, я как будто снова стал самим собой… На краткий миг, но все же…» Он забрался мне на плечо и расплылся умиротворенной зеленой кляксой. А я занялся сбором трофеев. Склонился над трупом дампа и принялся снимать с его руки шестопер, подавляя острое чувство брезгливости. Прикасаться к изъязвленной гнойниками и язвами коже мутанта было очень неприятно. Все-таки эти дампы – законченные уроды. По сравнению с ними нео – красавцы. «Дампы – это потомки тех из людей, кто пережил Последнюю Войну не в надежном убежище, как твой прапрадед, а на поверхности – среди лошадиной дозы радиации и потоков кислотных дождей. Чтобы выжить, им пришлось измениться. Было бы странно, если бы они остались писаными красавцами с гладкой кожей и ясными голубыми глазами», – в голосе Лёньки послышались сарказм и укор. Я в ответ лишь кивнул: он прав, у каждого своя судьба. И тут уж ничего не изменишь… Я сложил на полу в доте двуручник, алебарду, шестопер и топор, подобрал арбалет и простенький колчан – этакую сумку, сплетенную из лыка. В общей сложности там оказалось всего три болта. Видно, остальное дамп расстрелял по девчонке. Собрав все трофейное оружие в кучку, я принялся тщательно осматривать его. Топор так себе, металл, из которого он сделан, – дерьмо. Алебарда и шестопер тоже не пришлись мне по душе. Я все-таки мечи больше люблю. Трофейный двуручник оказался выше всяких похвал. Но он тяжел, зараза, и неудобен – длинный очень. Его хорошо крепить в специальных ножнах на седле фенакодуса и обнажать только в бою. А на плече таскать запаришься. Нет, неудобно. Я отложил меч в сторону. Девчонка все это время хмуро наблюдала за мной. А потом не выдержала: – Ладно, чего ты от меня хочешь? Вы ж, лоси, ничего не делаете просто так. Я разозлился. Нет, она нарочно нарывается, что ли?! Сперва мутантом меня обозвала, теперь лосем. И это вместо благодарности за спасение. Хоть бы «спасибо» сказала. – Полегче, ладно? – посоветовал я. – Для таких, как ты, тоже название имеется. – И какое? – с вызовом спросила она. – У нас в Кремле таких обычно стервами зовут… – Не ври, – девчонка внезапно расхохоталась. – В Кремле?! Ты хочешь сказать, что лоси и до Кремля добрались? – Да хватит уже называть меня лосем! – Почему тебе не нравится? – Девушка явно растерялась. – Вы же сами себя так зовете. Или ты из савеловских? Тогда извини. Я думала, ты – лось. Ведь савеловские вроде в район Екатерининского Сада не ходят. «Слушай, а ведь она имеет в виду маркитантов, – догадался Лёнька. – Тут поблизости их две группировки: Савеловские и Лоси. Первые обосновались на Савеловском вокзале, а вторые, Лоси, на станции Лосиноостровская. Вернее, теперь-то уже никакой станции нет. А до Войны был железнодорожный узел, крупные склады, цеха по ремонту…» – Погоди, – забывшись, я заговорил вслух. – Вы меня совсем запутали. Что за маркитанты? Какие такие «Савеловские Лоси»? – Не знаешь? – удивилась девчонка. – Ты не из местных? – Я дружинник. Из Кремля. Девушка недоверчиво посмотрела на меня, а потом вдруг спросила с какой-то странной затаенной надеждой: – Не врешь? В Кремле и в самом деле люди живут? – Живут, – подтвердил я. – А ты сама откуда? – Из Ниитьмы. Это тут, недалеко, в Марьиной Роще… Кстати, меня Алёной зовут… – Она улыбнулась и внезапно взяла меня за руку. – Богдан… кремлевец… настоящий… Я думала, что это все легенды. Никто из наших еще не забирался так далеко на юг. Знаешь, в легенде говорится, что в Кремле живут богатыри. Они очищают наш мир от нечисти. И пока держится краснокаменная крепость, Москва будет существовать. Она отпустила мою руку, и я испытал невольное разочарование. Хотя взгляд, которым Алёна смотрела на меня, был необычайно приятен. Еще ни одна девушка не смотрела на меня так… «Ну, распушил перья, петух общипанный, – тотчас съязвил Лёнька и напомнил: – Пчелкам-то она тебя подставила. И глазом не моргнула». Алёна будто услышала его: – Прости за пчел. Я думала, что ты маркитант. А они… – Враги? – подсказал я. – Не совсем. Вернее, от ситуации зависит. Савеловские тут особо не шарятся, а вот Лоси сплошь и рядом. Они торгуют с Ниитьмой. Так что официально у нас с Лосями мир. – А на деле? – уточнил я. – Скажем так, на поселения друг друга мы не нападаем, – Алёна хмыкнула. – А вот за пределами крепостей начинается дикая территория. Здесь один закон – кто сильнее, тот и прав. И Лоси, и мы шастаем по округе в поисках добычи. Если сталкиваемся друг с другом… – Воюете? – предположил я. – Ну можно и так сказать. Хотя до смертоубийства доходит редко, все-таки у нас с ними мирный договор. «Значит, грабите друг друга», – напрямую высказался Лёнька. – Кто кого подловит, тому и достается вся добыча, – более мягко выразилась Алёна. Я удивился: – Тогда зачем ты спасала меня от черемухи, если думала, будто я маркитант? – Решила, что на будущее пригодится, если один из Лосей будет мне должен, – призналась Алёна. – Резонно. Но раз так, то почему потом бросила на съедение пчелам? – Мед важнее. Маркитант может не захотеть отдавать долг. А мед… Из него мы делаем антибиотик. Очень ценное лекарство. Лоси в числе прочего покупают его у нас. Мед-то они могут добыть и сами, а вот, чтобы сделать из него лекарство, нужна лаборатория, а она есть только в Ниитьме. «Кстати, на месте Ниитьмы до Войны располагался секретный научно-промышленный объект, – не упустил случая прочесть мне лекцию Лёнька. – Там, кроме наземных корпусов, сейчас порядком разрушенных, есть много подземных бункеров. Лаборатории, мастерские и даже целые цеха по производству всякой оборонно-наступательной хрени. Была установлена и система автономного жизнеобеспечения. Создавалась как раз на случай глобальной войны…» – Лёня, не грузи меня! – С досады я высказался вслух. – Опять Лёня. Ты уже произносил это имя, – Алёна настороженно подобралась. Ее ладонь легла на цевье автомата. – Ты разговариваешь сам с собой? У тебя раздвоение личности? – Нет. Лёня существует. Вот он, – я указал на осьминога, который сидел у меня на плече. – Твой ручной зверек? А почему ты сказал, что он тебя грузит? |