Онлайн книга «Войны крови. Восхождение»
|
— Я… я правда… не знаю… Умоляю… Просто пришел звонок… Из Москвы… по закрытой связи… такой эксперимент… это же один шанс… один шанс в жизни… — И ты бросился исполнять, да? Не поставив меня в известность? — Он… он назвал… назвал пароль… сказал… сказал, что вы… вы — в курсе… — А начальство свое? Тоже не информировал?.. — Змея… его отозвали… срочно… на квалификацию… а больше… — Ладно. Остальное потом доскажешь. Санчасть? Носилки в прозекторскую! Тут с сотрудником Зайцем очень несчастный случай!.. Что случилось? Да под каток попал! — …Товарищ генерал? Очень хорошо, что я вас застал. Это Серебрянский. — Слушаю вас, Яков Александрович. И давайте без чинов… — А я и не собираюсь с чинами, Федор Борисович! Я хочу задать всего один вопрос: какой идиот санкционировал прямой контакт курсанта Журавлева с объектом «Ступа»? Причем не потрудившись поставить меня в известность! — Яков Александрович, изменения в программу были внесены с учетом… — Жопы! С учетом жопы их внесли! Скажите мне, сколько у вас по-настоящему хороших охотников? Суперкласса? А у Журавлева задатки именно такого специалиста. И что же? В угоду каким-то подозрительным, никому, кстати, не нужным экспериментам психов-психологов и прочих ученых недоумков парня вваливают, как щенка в воду, в общение с существом высшего порядка! Представляете, какая каша у него в голове творится? — Яков Александрович… — Я, млять, уже сто двенадцать лет Яков Александрович! И до сих пор меня никто никогда так не подставлял! Я работаю так, как я привык, и привычки свои менять не собираюсь! Не устраиваю в качестве наставника? Отлично, сам я на эту должность ни хрена не рвался! Ставьте задачу, определяйте объект, и я по нему работаю! А сюда больше ни ногой! И скажите спасибо, что сам этого умника искать не стану! Паша Судоплатов, память ему вечная, за такое вообще со всей семьей бы уговорил, а я только снимаю с себя ответственность за дальнейшую судьбу воспитанника! — Что, уж так уж все плохо? — Нет, блин горелый, не плохо — дерьмово! У парня снизились показатели — все показатели! ВСЕ! Да его сейчас даже цель второго уровня завалить может! Если вы ломаете моих учеников, то идите вы все в задницу! Я так работать не умею и учиться не намерен! — Хорошо-хорошо, Яков Александрович, успокойтесь. Разберемся. Виновные будут наказаны. Что-нибудь еще? — Я считаю необходимым вмешательство товарища Шатурского! — Мы рассмотрим такую возможность… …Сашка сидел в своей комнате и чистил пистолет. Все тот же привычный «ГШ-18», который давно уже стал продолжением руки. Разве что глушитель добавился… Аккуратно стер ветошкой излишки масла, собрал, щелкнул вхолостую бойком. Загнал обойму, выщелкнул обратно, примерился, прицелился в дверь… — Здравствуй, отрок. Смотри не застрели меня ненароком… Сашка вскочил. Перед ним стоял отец Сергий, правда, без привычной рясы. На нем хорошо сидел отменный костюм-тройка, а в руках была белая трость с крестом вместо набалдашника. Он ласково улыбался, хотя и глядел своими удивительными незрячими куда-то сквозь Сашку. — Позволь-ка я зайду. Как ты тут живешь, без нас? — Я… Я хорошо живу, отец Сергий. Научился многому… вот. А еще… — Что научился, я вижу, а вот веришь ли? — Отец Сергий первым засмеялся своей немудрящей шутке. — Скажи-ка мне, сынок: ясен ли тебе путь твой? Сашка смутился. Умеет же отец Сергий вопросы задавать! «Ясен ли путь?» А кому он ясен?.. — Ну, вот, к примеру, наставнику твоему нынешнему, коего ты Тенью называешь. Ему его путь уже лет девяносто, как ясен. Яснее и не бывает. Или вот тому, кого вы тут Капитаном зовете. Ему тоже ясен. А тебе? — Мне? Ну… да… Отец Сергий уселся к столу, поманил Сашку к себе, положил ему на голову ладонь: — Сказали мне тут добрые люди, что ты с нелюдью общался и будто нелюдь тебе много чего наговорила. Вот ты и думать стал: а правое ли дело твое? Не понимая, что он делает, Сашка кивнул так, словно отец Сергий мог это увидеть. Но отец Сергий словно и впрямь увидел: — Так вот, сынок, не сомневайся. Дело твое — наше дело — верное, правое. А на ту нелюдь, — он широко перекрестился, — хочешь — смотри да слушай, а хочешь — наплюй да забудь. Компьютер у тебя был? — спросил отец Сергий неожиданно. — Был… то есть… — Сашка был ошарашен таким вопросом, но наконец собрался и выпалил: — Он у меня и сейчас есть. Вот. С этими словами он указал рукой на ноутбук на столе так, словно отец Сергий мог его увидеть. Священник повернулся, провел рукой над столом и уверенно нащупал блестящую крышку: — Вот коли ты в компьютере прочтешь, что некто тигра встретил в лифте, что подумаешь? Александр задумался, затем уверенно сказал: — Спьяну небось и не то еще привидеться может. И вообще мало ли что в Сети пишут. — То верно. А скажи, сыне, чем та Баба Яга от компьютера отличается? — То есть как? — То есть так! Ничем, разве что выглядит иначе, да и умеет поболе твоего складня. Ей человечки нужны только для того, чтобы страсть свою к новым знаниям утешать. Так разве компьютер твой не то ли самое? Сашка молчал потрясенный. — Сам ты того не ведаешь, а веришь не человеку и не нечисти даже. Она лишь тень Божия промысла на земле, да и то — в ином мире. А ты тени веришь? Сашка не успел ответить, как отец Сергий вдруг тихо, почти беззвучно засмеялся: — От же я старый да глупый! Как раз ты Тени-то веришь да и правильно делаешь! Наставник твой, не в пример Бабе Яге, — человек! А человек — творение Божье, и душа у него — бессмертная. Только человек творить может, а нечисть — лишь копировать… …Отец Сергий говорил и говорил, а в душе у Сашки наступало какое-то теплое, блаженное успокоение. Какое право имеют коровы или свиньи упрекать человека, если он их выращивает специально для еды?! И какое право имеет Баба Яга, которая и не человек вовсе, судить людей?! Что она видит со своих заоблачных вершин, что понимает? Если человек встает на человека — это наше внутреннее дело! И мы сами разберемся — без всяких там нелюдей!.. — …А ведь я к тебе с просьбой, Александр. Уважишь? — Конечно, отец Сергий! — Сашка на секунду прижался затылком к сухой горячей ладони. — Все, что в моих силах… — Верю в твои силы, сыночек. — Отец Сергий впервые назвал его так ласково, по-домашнему. — Верю, потому и прошу. Он помолчал, пожевав сухими губами, словно решая, с чего начать, а потом, чуть склонившись к Сашке, произнес: — Беда у меня, Сашенька. Детки малые пропадать стали… Вот чую, что в том приходе что-то неладное. Ты бы сходил, посмотрел, а коли надо — так и разобрался… |