Онлайн книга «Здравствуй, груздь!»
|
– Баська, ты чудо! – Ты небось думаешь: идиллия у них тут… Нет, идиллии никакой не наблюдается – люди разные здесь, хоть мы не всякого принимаем, кто-то все ж кому-то завидует, кто-то на кого-то обижается, но тем не менее тут хорошо. Тихо. Мне только обидно, что Марьянка не желает тут жить. Марьянка была дочерью Баси от первого брака. Она училась в Москве в Литературном институте. – Боже мой, Баська, меня только сейчас осенило… Слушай, а что, если мне попробовать Марьянку в качестве редактора, я как раз ищу человека… – Да ты что! Разве можно с ней связываться? Самое необязательное существо на свете, не в состоянии ничего довести до конца. Тебе нужен человек, который будет вкалывать, а не капризная девица, дочка подруги. К тому же у нее только парни на уме и тусовка. – Ты уверена? – На сто пудов! Как выражается твоя несостоявшаяся редакторша. А та девочка, дочка твоей Маруси, она еще работает? – Да в том-то и дело, что нет. – А почему? Ангелина замялась. Она рассчитывала исподволь завести разговор о Федоре, а тут сразу вопрос поставлен ребром. А что на него отвечать? Но тут подоспел Герман, и вскоре они уселись ужинать. – Геля, а ты изменилась! – заметил вдруг Герман. – Изменилась? В чем? – Герка прав, я тоже заметила, ты как будто помолодела. – И сбросила с плеч тяжкий груз, – тихо добавил Герман. – По этому случаю надо выпить. Ты, часом, не влюбилась ли? – Нет, – засмеялась Ангелина. – Гера, ты слышишь, как она смеется? Совсем как раньше. – Я тогда не знал Гелю, но, сколько я ее знаю, так она не смеялась. Выпьем, девочки, чтобы ваш смех всегда меня радовал. Ангелина выпила немного, сильно захмелела и готова была уже рассказать этим людям, так тонко ее понимающим, всю свою дурацкую историю, как Герман сам повторил вопрос: – Гелечка, ты что, влюбилась? – Да, ребята, кажется, да. Но… – Он, что ли, женат? – догадалась Бася. – Практически да. – Что значит – практически? – хмыкнул Герман. – То есть формально он пока не женат, разведен давно, но практически… – Опять двадцать пять! – поморщился Герман. – Гера, не перебивай Гелю! – возмутилась крайне заинтригованная Бася. Ангелина не собиралась откровенничать с обоими, только с Баськой, но этот Герман такой милый, такой доброжелательный. И она все рассказала. – Да, ситуевина, – почесал в затылке Герман. – Если честно, я рад, что ты такой хороший и порядочный человек, Ангелина. Давай за это выпьем! За то, что ты не кидаешься отпихивать девчонку локтями… – О, Гера, ты уже надрался, тебе пора спать! – перебила его жена. – Хватит, ты свое уже выпил. Мы тут с Гелей посидим, все обсудим, а завтра доложим тебе обо всем, что решим. – А, вы будете принимать судьбоносные решения, да? Без меня? Это нелепо и несправедливо, девчонки! Я хочу тоже участвовать… – В чем ты хочешь участвовать, горе мое? – добродушно осведомилась Бася. – В принятии решений! Я имею право голоса… как мужчина… – Как у мужчины у тебя в этом вопросе только право совещательного голоса. – Ууу, какие недемократичные порядки… Ладно, я пошел, раз вы со мной так… А зря, я бы пригодился, вы же в мужской психологии ни фига не смыслите. – Это тебе кажется, Гера, – ласково произнесла Бася. – С мужской психологией все ясно. До какого-то возраста у вас одно на уме: сунул, вынул – и бежать. А потом все равно бежите, даже если уже и сунуть нечего! – Бася, ты о ком? – испуганно пробормотал Герман. – Это не про меня! – Ну ты ж у меня исключение из правил, Герочка. Иди спать. – Баська, ты как-то гадко о нашем брате… – Опыт у меня жизненный большой. Впечатлений много. – Неправильный настрой, девчонки. Вы себя распалили против мужчин и примете сейчас неадекватное решение… Советую отложить вынесение приговора на завтра. Настоятельно советую! – Гера, когда ты успел так назюзюкаться? – засмеялась Ангелина. – Гелечка, солнце мое, пощади мужика. Молодая сучка его загубит. Возьми его себе! Все, все, Басечка, ухожу, а то ты сейчас начнешь метать громы и молнии, я уж чувствую. – Не только громы и молнии, а еще и скалки! Копылов, не буди во мне зверя. Герман тяжело поднялся и, слегка пошатываясь, поплелся в другую комнату. – Он стал плохо переносить алкоголь, – пожаловалась Бася. – Пьянеет быстро. Раньше мог выпить литр – и хоть бы хны, а сейчас развозит его. – Он много пьет? – Да нет вообще-то. Ну ничего, поспит – и завтра будет как огурец. Рассказывай! – Так я, собственно, уже все рассказала. – И ты с ним еще не спала? – Нет. – Тогда и говорить не стоит. Пока не переспишь, ничего понять нельзя. Иной раз нравится тебе мужик аж до посинения, а ляжешь в койку и с души воротить начинает. – Баська, ну как ты не понимаешь, не могу я с ним спать, пока он с Макой. Не могу! – Не понимаю! Что ж он, по-твоему, должен сперва бросить Маку, тогда ты пустишь его к себе в койку, а он тебе не подойдет. Тебе-то что, отряхнулась и дальше пошла, а он вот сядет между двух стульев, и девчонка останется ни с чем. – Какая странная у тебя логика… – Нормальная логика, здоровая. Слушай, а как его звать, этого письменника? Может, я читала? – Федор. Федор Головин. – Головин, говоришь? Мне эта фамилия знакома. И имя тоже. Федор Головин… Ах да, был такой граф, сподвижник Петра Первого, генерал-фельдмаршал, если не ошибаюсь. Твой не из тех Головиных? – Понятия не имею. У меня интерес к генеалогии как-то атрофирован. – Зря. Но все равно, имя мне знакомо и без генерал-фельдмаршала… Фу, я тоже пьяная, Гелька. Ой, слушай, я вспомнила! У меня в институте была подружка Дуська Головина! А у нее был брат Федор! Точно. Это не он? – Он, он! – воскликнула Ангелина. – Он говорил, что у него есть младшая сестра Дуся. – Ну надо же, как мир тесен! С ума сойти можно. Только я этого Федора никогда не видела. Он, кажется, был геологом и вечно где-то пропадал… А Дуська была хорошенькая. Мы потом как-то разошлись, не виделись… Ты не знаешь, как она? – Федя говорил, у нее двое детей, хороший муж… |