
Онлайн книга «Люди Кода»
![]() От лагеря ничего не осталось. Площадка, на которой еще минуту назад стояли десятки созданных Людмилой домиков для «воскресших», превратилась в глубокий овраг, будто планета вывернулась наизнанку. На дне оврага плескалась и пучилась та же болотная жижа, источавшая запах мертвечины. В первое мгновение И.Д.К. показалось, что Людмила, Андрей и все, кто здесь с ними находился, барахтаются в глубине, и выдернуть их оттуда не удастся, даже приложив все мысленные и физические усилия. Крик Дины вернул его к реальности — он увидел сначала Людмилу, стоявшую метрах в ста на небольшом возвышении, а затем и Андрея — рядом с матерью. — Дина! — позвал И.Д.К., но Дина уже опередила его, он увидел ее рядом с Андреем и сам мгновение спустя оказался там же. Сын немедленно схватил И.Д.К. за руку и прижался к нему всем телом. Островку, на котором они стояли, жить оставалось не больше минуты — мертвое болото, хлюпая и предвкушая легкую добычу, ленивыми волнами подкатывалось к людям. — Андрюша, — пробормотал И.Д.К., — отпусти меня, так мы не справимся. Я сейчас… Призвав мысленным криком Йосефа, Мусу и Ричарда, И.Д.К. вывалился в какое-то из нематериальных измерений, не пересекавшееся ни с одним из трех измерений времени. Не задавая конкретных координат, он бросил себя в видимое ничто сфирот духовных ценностей и обнаружил, что стоит на гладкой поверхности огромного кристалла под черным беззвездным небом, рядом возникли друзья, И.Д.К. видел их лица, не зрением, конечно (как оно могло помочь в полной темноте?), он ощущал их мысли, а мысли эти очерчивали и контуры тел, и выражения лиц. — Похоже, — сказал И.Д.К., не тратя времени на вступление, — похоже, что виноват я, потому что не подумал о защите от иных форм жизни. Дина показала мне, чего она боится, но я не поверил. Я решил, что этот мир — наш. Я был глуп. — Вопрос в том, — вступил Ричард, — сможет ли эта гадость уничтожить лагеря на Саграбале. Откуда она взялась и почему — вопрос вторичный. Мысль Мусы оказалась более определенной: — Нужно слить эту нечисть в начало времен. Трое мужчин посмотрели на четвертого и увидели вовсе не то, к чему успели привыкнуть. Муса Шарафи, араб из Газы, отец пророка, понимавший мир интуитивно, а все непонятное сводивший к козням неверных, этот Муса предстал перед ними в очерченной мыслью ипостаси джинна из старинных сказок, с рожками на голове и копытами на ногах, и рост его был неопределим, как неопределимы размеры еще не высказанного умозаключения. — Объяснись, — коротко сказал И.Д.К. Муса лишь покачал головой, и рожки странно зазвенели, будто колокольчики. В следующее мгновение он унесся, вытянувшись в длинный шнур, и остальные последовали за ним, поняв, что в критической ситуации лидерство Мусы не нужно оспаривать. Муса мчался вдоль нитяных сфирот, большая часть которых, будучи нематериальной, определяла моральные и духовные сущности и пересекала физический мир в бесчисленном множестве точек, создавая бесконечномерную топологическую сеть, подобную тонким стежкам старинного восточного ковра. Неожиданно для И.Д.К., Муса вывел их в физическую глубину межгалактического пространства — вместо полной тьмы проступили контуры далеких разноцветных спиралей, повернутых под разными углами. — Звезды? — сказал Ричард. Муса не знал, действие не предполагало понимания. — Нет, — отозвался Йосеф, — это месторождения разума. Миры, которым не была дарована Тора. Миры, которые… Он не завершил фразу — навстречу понеслась туго закрученная трехвитковая спираль, лохматившаяся и распадавшаяся на отдельные точечки звезд, а звезды убегали в стороны, оставляя на пути одну — расширявшийся в пространство оранжевый шар. Излучение должно было слепить, но И.Д.К. смотрел, не щурясь, и почему-то это, совершенно неприметное, обстоятельство поразило его более, чем все, виденное прежде. С ощущением этого чуда он и свалился на поверхность планеты, пролетев сквозь атмосферу, будто пуля сквозь живые ткани тела. Звезда удивленно светила с неба, рядом стояли друзья — уже и Муса присоединился к группе в своем обычном облике, — и И.Д.К. понял, что ноги его по щиколотку погружены в липкую жижу, ту самую, которая попыталась уничтожить лагерь на Саграбале. Где они оказались и когда? И что могли сделать? Никакой силы не ощущал в себе сейчас И.Д.К. — одно только желание вытащить из грязи ногу и поставить ее на что-нибудь твердое. Но твердого не было — одна грязь, которая уже не просто налипала на ноги, но начала закрученным бурым стеблем ползти вверх по истрепанной брючине, это было не столько неприятно, сколько противно, и И.Д.К. тряхнул ногой, сбрасывая ползущую тварь. Ричард подал голос: — Муса привел нас в то время, когда существо, напавшее на Саграбал, было еще неразумным. И на планету, где это существо возникло. — Кто-нибудь оценил длину пройденного пути? — спросил И.Д.К., расправляя мысли как скатерть на столе. — Сто семнадцать миллионов лет под средним углом примерно в сорок пять градусов к первой временной оси. — сказал Ричард. — А в пространстве ты наверняка видел эту зеленую точку, когда мы пролетали через… — Да, — сказал И.Д.К., вспомнив. Он поднялся над грязью, чтобы разглядеть, где кончается чудовищная живая лужа. Граница была — выступавшая на поверхность горная цепь, но сразу за ней колыхалось еще одно существо размером с Азовское море, и И.Д.К. знал, что обнаружит сотни подобных созданий, поднявшись до стационарной орбиты и обозрев планету целиком. — Уничтожить эту гадость сейчас, — сказал Муса, — и не будет проблемы. — Это жизнь, — с сомнением отозвался Йосеф. — Творец создал ее наравне с другими… Убивать И.Д.К. не хотел — даже этих тварей, которые много миллионов лет спустя найдут способ выйти в космос и даже разберутся в сути измерений Вселенной настолько, чтобы, пользуясь ими, захватывать новые жизненные пространства. Йосеф думал о том же, мысли их, скрестившись, отразились от мыслей Ричарда и Мусы и образовали замкнутую структуру с единственным логическим выходом: — Действовать сейчас — значит, убить живое с многолетней историей. Даже если такое убийство оправдано необходимостью, оно отвратительно. — Можно сместиться назад во времени и уничтожить эту жизнь в момент зарождения. Будет ли это убийством? — Безусловно. Так же, как является убийством уничтожение живого в чреве матери. Созданное Творцом принадлежит Творцу. — Можно ли сказать, что, не позволив мужчине и женщине соединиться, ты убиваешь их будущего ребенка? — Нет, потому что в этом случае речь идет лишь о возможности рождения, и, следовательно, убийство из категории истинности переходит в категорию возможности, которая ослабевает при смещении к более раннему времени… |