Онлайн книга «Слово наемника»
|
Атаманша сварила гороховую кашу с поджаренными шкварками и луком. Глядя, как Хельмут воротит нос (а Всемир есть отказался), я без зазрения совести съел не только свою порцию, но все остальное! – Видишь как надо! Смотреть приятно, – похвалила меня стряпуха-лучница, укоризненно посмотрев на Хельмута. – А! – отмахнулся грабитель. – Я после каторги целый год лопал что попало. Может, курочку? – посмотрел он с надеждой. – Что попало?! – возмутилась Марта. – А ну пошел отсюда! Мне стало смешно. Девица со шрамами была младше Хельмута едва ли не вдвое, но действо напоминало выволочку строгой мамаши непутевому чаду. После завтрака Марта и Хельмут ушли за хворостом. Меня они с собой не приглашали, а я не набивался. Чтобы не скучать, покопался в сарае, куда складывались ненужные в хозяйстве вещи. В том числе и оружие, не нашедшее спроса в разбойничьем ремесле. Я успел заметить, что троица предпочитала ножи и кистени. Разумно. Если не умеешь драться длинным клинком, лучше не пробовать. Оружия нашлось немного – пара охотничьих копий с широкими заржавевшими наконечниками и древками, источенными жучками, сломанный арбалет (кто-то использовал приклад как дубину) и топор без топорища. Был еще старый тесак, кованный в деревенской кузнице. Видимо, все осталось от прежних хозяев. Крестьяне, которых грабили мои новые друзья (вряд ли втроем они могли одолеть купеческий обоз), оружие не носили. Первым делом я осмотрел тесак. Тесак – штука хорошая. Неказист, но при умении даст фору хоть мечу, хоть шпаге. Но этот, проржавевший насквозь, не годился даже на переплавку. Поразмыслив, выбрал себе одно из копий. Странное какое-то копье. Явно охотничье. Но на какого зверя? Если на медведя, зачем широкое лезвие? Если на кабана, к чему тут упор? Но при желании может получиться протазан! Ствол молодой рябинки сгодился для древка. Я долго счищал ржавчину, затачивал режущую кромку. Зато, когда Марта и Хельмут вернулись с хворостом, у меня было оружие, которым можно не только колоть, но и рубить (голову оттяпать не возьмусь, но рассечь брюхо – запросто!). – Ого! – присвистнул Хельмут, увидев как я «воюю» с зарослями крапивы. – А что-нибудь потолще? – насмешливо спросила Марта, опуская вязанку. – Запросто, – беспечно ответил я, перерубив деревце в два пальца толщиной. – Хе, – презрительно выпятила Марта губы. – Такое-то и дурак срубит… – Попробуй, – предложил я, протягивая копье. – А чего оно такое тяжелое? – озабоченно спросила лучница, взяв оружие. – Что за хрень такая? Копье – не копье, топор – не топор… А ну-ка… Ствол юной осинки подался назад и, спружинив, отбросил оружие в обратную сторону, едва не вывернув Марте руку. – Доннер веттер! – выругалась женщина, бросая копье на землю. – Дай мне! – загорелся Хельмут. Зачем-то поплевав на руки, он ухватился за древко и от всей дури, словно топором, вдарил по деревцу. На стволе появилась зарубка. Еще пара ударов – и несчастная осина упала. – Вот так! – гордо выпрямился Хельмут. – Молодец, – похвалил я грабителя и выбрав осинку такой же толщины, срубил ее одним ударом. – Как это у тебя ловко… – озадаченно сказал Хельмут. – Я шесть лет кайлом руду дробил, а до этого углежогом был – лес рубил. – Ты лес да руду, а я людей, – ответил, не вдаваясь в подробности и тонкости рубки… – Пока за железку схватишься, я тебя пристрелю… – пожала плечами Марта, поднимая вязанку и направляясь в дом. – Проверим? – предложил я. – Смотри, я шутить не буду. Марта была хорошим стрелком. Я не видел, как она прицеливалась, но чувствовал, что стрела, наложенная на тетиву, полетит прямо в глаз… Однако вторую стрелу она выпустила, когда я отбил первую. Расстреляв с полколчана, женщина озадаченно опустила лук и снова выругалась: – Доннер веттер! М-да, могла бы и другое что-то сказать, интереснее. Ну молодая еще, ругаться не научилась. Со временем научится. А заодно поймет, чем отличается наемный убийца от наемного солдата. «Стрелка» будет сидеть в засаде, выбирать цель и выпускать по одной стреле, а лучник в бою должен удерживать в воздухе три стрелы. И хотя бы одна из трех, но поразит цель. Если бы передо мной был стрелок, участвовавший в настоящих сражениях, не стал бы предлагать такую потеху. Вечером столешницу водрузили на козлы и все, включая Всемира, презревшего головную боль ради курицы, расселись вокруг стола, оставив самое почетное место для атаманши. Марта торжественно внесла глубокую латку с тушеной курочкой, а Хельмут вытащил глиняную бутыль. – Ну, за знакомство! – предложила Марта вечный, как мир, тост. Народ опрокинул чарки, а я, осторожно понюхав вонючую жидкость, отставил в сторону. Вроде недавно мечтал напиться, а тут… – Не будешь? – поинтересовалась Марта и, не дожидаясь ответа, схватила мою долю и лихо выплеснула в рот. Выдохнув, сообщила: – Тогда я за тебя пить буду! Хельмут грустно проследил за чаркой, но спорить не стал. Всемир, посмотрев на друга, предложил: – Мою бери. Чего-то мне больше не хочется. – Не хочется – не пей, – обрадовался Хельмут. – Поешь, да на боковую. Дальше они пили вдвоем. Опростав не меньше пяти чарок, атаманша всмотрелась в меня и спросила: – Что делать собираешься? – Посмотрим, – неопределенно ответил я. – Ты вроде бы в какой-то город шел. Ульбург, Ульбург… – поинтересовался каторжник, который пытался кормить кусочками филе Всемира, а тот лишь морщился. – Вроде того… – Ну рассказал бы, что за беда такая. Вдруг – помочь сумеем, – предложила Марта. Я посмотрел на женщину. Выглядела она трезвой, ну разве что глазенки блестели… Что я теряю, если расскажу правду? – Товарищей должен с каторги вытащить, – сообщил я. – Чего? – в один голос спросили Всемир и Хельмут, уставившись на меня, словно на диво лесное. – Поясняю, – четко и чуть ли не по слогам сказал я: – Сбежал, потому что помогли друзья. Теперь нужно вернуться и освободить ребят. – Ни хрена себе! – выругался Хельмут. – Ты хоть представляешь, сколько там охраны? – Представляю, – кивнул я. – И очень даже хорошо. – Да чтобы этот рудник осилить, целая армия нужна. Ты где армию наберешь? – Не знаю. Но я обещал… – Не знает он, видите ли… – фыркнула Марта, разливая остатки шнапса. – Зачем тогда обещать? Я обвел взглядом присутствующих и улыбнулся… А что мне нужно было сказать? И вообще, с какой стати я должен кому-то что-то объяснять? |