Онлайн книга «Ганфайтер. Огонь на поражение»
|
Некоторые кашалоты обожали отдаваться на волю волн и, лежа на боку, помахивать над водой грудным плавником. Другие катались на волнах. Третьи весело вращались в воде, или плавали кругами, или устраивали «войну нервов» – мчались друг на друга, лоб в лоб, а в последний момент расходились. Короче говоря, резвились, как могли. Браун уже полностью освоился с ситуацией. Он даже к запаху фонтанов привык. И вовсе они не зловонными оказались – запах от них шел скорее тонкий мускусный. Терпеть можно... У Тимофея и свои любимцы появились. Например, мощный самец по кличке Чаби. Чаби был здоровенным кашалотом, он никому не давал спуску и в то же время был на диво терпелив. Сихали сам видел, как молодой самец, у которого гормонов было больше, чем мозгов, ударил Чаби в бок. Тот лишь посмотрел на юного идиота и ничего ему не сделал. А у того хватило ума отказаться от второй попытки... Работа затягивала, отвлекала от посторонних мыслей, и схватка с гвардейцами, отлуп китокрадам, угон трисека, даже перехват айсберга – все это отошло на второй и третий план. Разговоров хватило на один-два вечера, а потом яркость впечатлений потускнела. Даже воспоминания о Викторе все реже посещали Тимофея – океан омывал и лечил душу, как живая вода. Да он и был ею. Шел одиннадцатый час утра. Сихали Браун натянул синий комбинезон, но мягкий распах расстегнул до пупа – жарко. Утром он не завтракал, а часы обеда придутся на дежурство, поэтому желудок посовещался с мозгом и вывел компромиссное решение – подкрепиться сейчас, как завещал Винни-Пух. Младший смотритель съехал на руках по перилам трапа на вторую палубу и прошел в столовую. Блок доставки готовых блюд предлагал пять вариантов комплексных обедов. Тимофей выбрал третий: борщик с ха-арошим кусочком свининки, с фасолью и ложечкой сметаны; толченка с отбивной и большой стакан киселя «тутти-фрутти». Столовая была полна наполовину. Под открытыми иллюминаторами вдумчиво подкреплялись смотрители из звеньев Харина и Вальцева. Младший смотритель подсел к ним. – Насыщаешься, человече? – пробасил Илья Харин. – Насыщаюсь, батюшка, – смиренно ответил Тимофей, и за столами жизнерадостно грохнули. – Тугарин! – заорал Самоа Дженкинс. – Тебя уели, Тугарин! – Приятного аппетита! – Житие мое, житие... – утробно вздохнул Илья. – Не животы пестуйте, но дух! – Джамил! – воззвал Вуквун. – Рассказал бы, что ли, про китовые внутренности… Джамил Керимов работал на китобойном комбинате в Петропавловске. – Арманто, не шуткуй так! Я даже знаю, где ты это вычитал. – Ну и что? Мне, может, приятно есть и слушать про китовые кишки! Их в каждом кашалоте по четыреста метров намотано, а потом они мякнут в этих твоих огромных отмочечных чанах и пахнут... – Арманто, ты лирик. – После обеда, граждане, я этого лирика урою! – ...Сказал физик и приготовил для смертоубийства тяжелый тупой предмет... – Голову! Браун быстро прикончил борщ, расправился с отбивной и принялся за кисель. Кисель был в меру сладок и требуемой густоты. – Скажи-ка, дядя Тима, – серьезно обратился к нему Самоа Дженкинс, – веришь ли ты... э-э... – Ну, скажем... – перебил его Джамил и закатил глаза. – Мнэ-э... В морского змея? – Вот-вот-вот! – Как только увижу, – улыбнулся Тимофей, солидно отхлебнув, – так сразу же и уверую. – Океан велик... – затянул «айболит», долговязый, очень бледный, веснушчатый человек со смешной фамилией Бубликов. – И тих! – добавил маленький, черноволосый Нгуэн, инженер-гастроном. – Нишкни! Вот, вроде ж всего каких-то шесть кэмэ, а сколько там всего! Тот же змей... – Кстати, его видали в позатом году примерно в этих местах. Под нами Северо-Западный хребет. Наверное, змеюка в тамошних каньонах ховается... – Ты не о Шаттоке ли вспомнил? – О нем. Дэн Шатток оценил эхо-сигнал в тридцать метров. В середке потолще, на концах поуже... – А помнишь случай с яхтой «Тамар»? Тоже ж думали, что внизу змей, а спустились – там полузатопленный ствол сосны Дугласа! Плывет себе, и плывет, и змея изображает... – Но эхо-сигнал у Шаттока двигался! Извивался! Может сосна извиваться? – Все равно... Правильно, вон, Сихали говорит – сигнал не пощупаешь. – Эх, нету в вас романтического восприятия жизни! – Иди ты со своей романтикой... – А помните, Станислас еще рассказывал о глубоководных пауках? Их точно видели! Они где-то к югу от Бонин гнездятся. Или к северу… – Или к центру Земли! Мало ли что видели в океане. Ты мне его доставь, того паука, и предъяви! Чтоб я его мог разобрать и посмотреть, как он там устроен и из чего его такого сделали. В столовую вошел Боровиц, и гвалт несколько унялся. – Приятного аппетита, – вежливо сказал главный смотритель, и все очень удивились. Оглядев насыщающихся, Станислас остановил начальственный взор на Брауне: – Тимка, ты как, поел? – Насытился, – улыбнулся Сихали. Дохлебав кисель, он встал из-за стола и вышел с сегундо в коридор. – Надо срочно смотаться на восток, – сказал Станислас, – там один городишко стоит, Форт-Эбисс, а не доходя до него поле конкреций имеется... Короче, на танке-батискафе ждет больной, а рейсовая субмарина, как назло, чинится на Гавайях. Сходишь туда, подбросишь Марину... – Сходим, – кивнул Браун. – А дежурство? – Рыжий тебя заменит. – Ладно, я пошел. – Давай... Маринке я скажу, чтоб к докам шла. – Ага… Когда Тимофей спустился на доковую палубу, Рожкова уже ждала его. Она стояла с чемоданчиком, типичная бидструповская женщина – грудь высокая, стоячая, талия тоненькая, двумя ладонями обхватишь, бедра крутые, амфорные, ноги… Ах, что за ноги! Последнее выражение Сихали произнес вслух, и Марина рассмеялась. У ее прекрасных ног лежал штабель спецгруза – медбокс, малые регенерационные блоки, диагност, роботоинструменты. – Все свое таскаю с собой? – пошутил Браун. – Ага! – пленительно улыбнулась Марина, и чтото в младшем смотрителе ворохнулось, что-то ретивое, обычно отдающееся в ребро при наличии седых волос в бороде. – Прошу! – придвинул он трап. – Залезай, я подам... Погрузив медоборудование, Тимофей юркнул в люк. Груз уложили прямо в переходнике. Младший смотритель, сгибаясь и разворачиваясь боком, просунулся в рубку. Рожкова сидела на месте бортинженера и с любопытством оглядывалась. – Я первый раз в «Орке»! – призналась она. |