Онлайн книга «Ганфайтер. Огонь на поражение»
|
Он тщательно искупал красавицу, руками обмывая каждую ложбинку и западинку, вытер насухо полотенцем и отнес обратно в гостиную… Марина легла поудобнее, укрылась пледом. Сказала «спасибо» и «до свиданья», послала Брауну воздушный поцелуй и попросила вызвать робота медслужбы ей на дом… …Тимофей Браун длинно вздохнул и потер опухшую скулу – сладостные мечтания испарились под солнцем грубой реальности. Он вспомнил Айвена Новаго с дружками. У Айвена тоже губа не дура – этот «жрун» давно поглядывал на Марину, как голодный кот на сметану. Тимофей сжал губы и прищурился. Евразия тут или не Евразия, неважно. Можно оказаться битым, лишь бы не забыть встать и дать сдачи. Не получилось сразу? Повстречай обидчика потом и верни должок с набежавшими процентами! Прощать оскорбление нельзя – честь дороже всего. И это вовсе не глупое геройство – как себя поставишь, так и жить будешь. Позволишь хоть раз себя толкнуть – и тебя отовсюду повыталкивают! Браун упруго поднялся и пошагал к белеющей вдали береговой станции. Было без пяти десять, пора на дежурство. Мутухинская станция размерами не впечатляла – набор «слипшихся» боками куполов, больших и маленьких. Самая объемистая полусфера погружалась в залив, принимая на себя шумливые волны. Тимофей дошел до двери и приложил ладонь к выдавленному отпечатку пятерни. Овальная створка с шорохом убралась в пазы. Вход свободен. Чувствуя внезапное раздражение, Браун прошагал по коридору, но смену не застал. И слава богу… Сейчас он никого не хотел видеть. Зайдя в свою рабочую комнату, Тимофей первым делом водрузил на стол предмет зависти сменщиков – почти что антикварную арабскую кофемолку. Это был тяжеленький агрегат из бронзы, с выпуклыми росписями, славящими Аллаха. Давным-давно, до нановека, до века атома, ее доставала по утрам какая-нибудь Гюльчатай, чтобы приготовить свежую «кахву» хозяину и господину… Представляя, как Маринка – голая, разумеется! – вращает ручку бронзовой мельнички, призывно поглядывая на него, Браун засыпал порцию прожаренных зерен и взялся молоть сам. Машинка забрякотала, заурчала, заскрежетала, трудолюбиво измельчая плоды кофейного дерева. Пересыпав порошок в старинную джезву, смотритель ливанул туда же стакан воды и подогрел, «не доводя до кипения». По комнате поплыл непередаваемый аромат… Теперь переливаем «кахву» в чашечку и смакуем, глубокомысленно пялясь в вогнутую стену. Тимофей очень любил эту «пятиминутку» перед выходом на дежурство. Пока организм согревается, принимая в себя глоточки кофе, мысли текут с той же неспешностью, огибая пороги тревог. Вздохнув в который раз, смотритель встал и помыл посуду. Внезапно в дверь позвонили. – Кому это дома не сидится? – пробурчал Браун. Открыв дверь, он отступил в полном обалдении – на ступеньках стояла Марина Рожкова. Девушка была в одном платьице, облепившем великолепные выпуклости так, словно было мокрым. Босоножки она держала в руке, зацепив ремешки пальцем. Тимофей перевел взгляд с улыбающихся губ на загорелые груди, чьи соски буравили ткань, и затрудненно сглотнул. – Ну? – улыбнулась Марина, изгибая бедро. – Так и будешь меня на пороге держать? – Проходи, конечно! – Браун шарахнулся назад, освобождая проход. Девушка наклонилась, стряхивая песок с босых ног, выпрямилась и перешагнула порог. – Ты один? – спросила она, с любопытством оглядываясь. Тимофей кивнул. Потом до него дошло, что Марина в этот момент на него не смотрела, и он поспешно ответил: – Один. Смена уже ушла. – Это хорошо… – пропела девушка, разворачиваясь к нему. Она оказалась так близко, что Браун ощутил слабый запах духов и чистой воды, исходящий от тела Марины. Не в силах совместить чудесное с явным, он протянул ладони и коснулся напряженных сосков, похожих на крупные малинки, только не мягких, а твердых, как желуди. – Марина… – Тимофей облизал сухие губы. Девушка отпустила босоножки, положила руки ему на плечи, нежно обняла за шею. – Ты дрался из-за меня? – промурлыкала она. – Д-да… – А я доставила приз… мм… побежденному победителю. Себя… Лично в руки. Сухой и жадный рот «Мисс Мугухэ» впился в его губы. На минутку оторвавшись, Марина проворковала: – А ты знаешь, что Айвен отучился на курсах и уходит в ТОЗО? – И кем же? – поинтересовался Браун, не скрывая досады. – Точно не скажу, но явно не китовым пастухом! И я туда же собралась, буду океанцев лечить… Тимофей почувствовал жгучую ревность. – С Иваном? – насупился он. – Нет, ну почему обязательно с Иваном? Могу и с тобой… – Да! – выпалил Браун. – Только ты должен так отколошматить Айвена, – строго потребовала девушка, – чтобы он больше никогда к тебе не прикапывался! Тимофей задумался, хотя и знал, что Марина не любит долгих размышлений. – Думаешь, это поможет? – спросил он с сомнением. – Не будь занудой! – сказала Рожкова нетерпеливо. – Ты отлупишь его? Ну? Раз! Два! Три! – Да! – Тимина рука сжала грудь девушки. Сейчас он был согласен на всё. – Сегодня, мм?.. – Да. Его ладони скользили по гибкому телу, второй раз касаясь прелестных выпуклостей, вминая пальцы в восхитительную атласную тугость. Обмирая, Браун залез рукою под юбку и потянул вниз Маринины плавочки… На работу он опоздал. Но нисколько не жалел о нарушении трудовой дисциплины. Не спеша Тимофей спустился в батинтас – нижний зал. Разделся, напялил на себя рабочий комбез, отшлюзовался и перешел в ангар, где поддерживалось удвоенное давление воздуха. Уши сразу закладывает, зато море не полнит низкий купол, а держится на уровне пола, узкой полосой окаймлявшего круг чистой воды. Вода почти не колыхалась, но маленькая субмарина типа НБ, приткнувшаяся к бортику, тихонько покачивалась, улавливая ритм прибоя. Размером с электрокар, подлодка не годилась для покорителей глубин – тихоходная и хрупкая, она никогда не опускалась туда, где меркнет свет солнца. А если и погрузится, то превратится в блин. Пока же, находясь в целости, она больше напоминала круг сыра. И впрямь «ныряющее блюдце»! Воздух стоял сырой и тяжелый, с потолка падали крупные капли конденсата, плюхая в воду или звонко цокая по борту НБ. – Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья! – бодро продекламировал Браун. Привычным движением откинув прозрачный колпак, он влез в тесную кабину, просовываясь вовнутрь по очереди – сначала правую ногу, потом левую… Так, вроде уселся. Рукой дотянувшись до колпака, Тимофей притянул его, и тот мягко опустился, с чмокающим звуком замыкаясь на уровне плеч. Кое-как вытянув ноги между кислородным баллоном и шаровым аккумулятором, смотритель глянул на пульт – все в порядке. |