Онлайн книга «Преторианец»
|
– Нормально… – сдержанно ответил Искандер. – Как там Гефестай? – весело балаболил Сергей. – Как дядя? Чего не приезжаете? – Слушай, Сергей, – серьезно сказал Тиндарид, – у дяди Терентия большие проблемы. Ты можешь прилететь? Только срочно! – Что случилось? – насторожился Сергей. – Рахмон Наккаш – помнишь такого? – совсем прижал дядьку, – обрисовал ситуацию Искандер. – Наккаш пробился в депутаты меджлиса, Юр-Тепе уже как бы его вотчина, да почти что феод. Творит, что хочет. И вся его банда при нем, как штурмовики при Адольфе. Мир-Арзал в помощниках ходит… – А погранцы? – перебил друга Сергей. – Какие? – горько сказал Тиндарид. – Застава уже лет десять как закрыта. У нас теперь даже мост через Пяндж не охраняется, ну тот, что в Хороге… Никаких шансов! Ты слушай, пока меня не прервали. Дяде известна тайна, про… к-хм… в общем, про одну пещеру (Сергей почувствовал мимолетное раздражение: от друзей у них секреты!), а Рахмон думает, там сокровища! И он устроил настоящую охоту на дядю, выжил его из дому, обложил, как… как не знаю кого. Терентий скрывается в горах за Ак-Мазаром, но в прятки с Наккашем играть бесполезно – долина тупиковая, а вход, он же и выход, Рахмон блокировал. Да ты и сам знаешь… Дядю надо спасать, – сказал Тиндарид с напором, – а положиться мне не на кого, местные трусят, а ты далече… – Не теренди, – оборвал его Сергей, – совесть у меня еще есть, и память не отшибло. Надо так надо. Сегодня и вылетим, я и дружбан мой. – Через блокпост не прорывайтесь, – присоветовал повеселевший Тиндарид, – назовитесь лучше какими-нибудь, там, кикбоксерами. Завтра праздник, а бои без правил – это номер обязательной программы. Вас пропустят без разговоров… – А что хоть за праздник? – осведомился Сергей, но Тиндарид уже бросил трубку. – Чтоб этим «перестройщикам» долбаным… – сказал он с чувством, пока набирал номер мастерской. – Алле! Кто это? Мишка, ты? Покличь там Тагирыча, скажи – срочно! – Да он тут! – ответил невидимый Михаил и передал трубку. – Алло, босс! – заговорил телефон смачным тенором. – Пролетариат на связи! Низы смиренно внимают верхам! Сергей вздохнул – неисправим! – и сказал: – Эдик, помнишь Искандера? Он еще в позатом году приезжал! – А як же! Искандер… как же его… трынди-брынди… Тиндарид! Характер зюйдический, истинный грек… – Ему надо помочь. Ты со мной? – Как прикажете, босс! – Какой я тебе босс, морда кавказская?! – рассердился Сергей. – Молчи, угнетатель! – Ты можешь серьезно, балда?! – Сам балда! Чего ты ерепенишься? Надо так надо! Нешто мы без понятия? – Учти, – честно предупредил Сергей, – там и убить могут! – «Мне сладостен напев трассирующей пули!» – продекламировал Эдик и добавил значительно: – Как говорил мой дед Могамчери: «Не того спасай, кто тебе роднёй доводится, а того, кто тебя самого спасал!» Так я в аэропорт? – Пулей! – Рикошетирую! – хохотнул Эдик, и трубка издала короткие гудки. Москва – Домодедово. Домодедово – Душанбе. Душанбе – Хорог. По Памирскому тракту Сергей с Эдиком добрались на попутке до самого Юр-Тепе. Еще в российском стольном граде они оба вырядились в бесформенные тренировочные штаны и длиннющие футболки, безразмерные куртки, крутые кроссовки и шапочки-«чеченки». Прям-таки, дуэт рэперов на гастролях. И удобно, и образ кикбоксеров поддерживает на уровне. «Микрик» остановился, не доезжая до кишлака, – тормознули их на блокпосту, у двух штабелей бетонных панелей, зажавших дорогу. Трое бородачей в камуфляже, с автоматами и с поколями на бритых головах, одинаковые, как тройняшки, лениво подошли к автобусу. – Слишь, ты? – обратился тот, что слева. – Кто куда? – Бойцы, – не моргнув глазом, ответил Сергей. – На туй. [26] – Приза хотим! – ухмыльнулся Эдик. – А хорош ли приз у Рахмон-джон? [27] – Ай, хорош! – зацокал языком тройняшка. – Двухкилограммовый джип! «На героин меряют!» – поразился Сергей и хлопнул ладонью по микроавтобусу: – А этот сколько потянет? – Этот? – тройняшка скатал губы трубочкой. – Грам двесть-трист… Тошность, слишь, никогда не биват лишний! – пошутил бородатый и махнул рукой прибывшим: – Пожаловат! «Добро пожаловать!» – перевел Сергей и раскланялся с тройняшками. – Ну, блин… – прокомментировал Эдик. – Вообще! И двинулся, как привык, «на четвертой скорости». – Тормози, – осадил друга Сергей. – У них тут туй! «Слишь»? Да, по всем признакам, в кишлаке был праздник – отовсюду шел шум и гам, рыдала домра и сыпал рубаб, а ветерок доносил аппетитный запах плова. – Сегодня ж шестое ноября! – осенило Чанбу. – И что? – удивился Лобанов. – Совсем отсталый! – насмешливо покачал головой Эдик. – День конституции у них, понял? Тут на центральную улицу Юр-Тепе, заглушая домры и рубабы, вышел самодеятельный оркестрик. Краснорожий толстяк дул в трубу, тужась до предынсультного состояния, валторны выли и стенали, а ударнее всех трудился барабанщик, колотя по барабану и гремя тарелкой. Стараясь не обращать внимания на галдеж, Сергей обшарил взглядом улицу. Узкую и пыльную, ее обжимал двойной ряд дувалов, [28] глинобитные дома отворачивались от улицы, пряча дворы. Шуршала жесткая осенняя листва чинар. – Гляди, кто пожаловал! – шепнул Эдик, тыча подбородком в сторону блокпоста. Сергей глянул. К Юр-Тепе, подскакивая на буграх, пылил «Мерседес» с мигалкой. За ним, на почтительном отдалении, следовала пара черных джипов. – Рахима Наккаша машина! – определил Сергей. – Ба-альшой человек! Подлый, как хорек, и скользкий, как глина после дождя! Видать, о корнях вспомнил, вонь рейтузная! «Мерс» важно приблизился к толпе встречающих. Жители кишлака в едином порыве возликовали и окружили машину. «Мерседес» еле двигался, бампером раздвигая принарядившихся дехкан. [29] Потом на крыше авто открылся люк, и депутат меджлиса [30] явил себя народу – огромный, пузатый, розовый кабан. Народному восторгу не было предела… |