Онлайн книга «Преторианец»
|
Солнце светило в спину, и Сергей вовремя заметил тень человека, подкрадывавшегося сзади. Тень увеличилась скачками, клацнула галька… В самый последний момент Лобанов резко присел. Тень оборотилась Мир-Арзалом. Нигриновец бросился на Сергея, вытягивая руки, чтобы столкнуть кафира в кратер, и вдруг широкой лобановской спины не стало. А инерция была сильна… Потеряв равновесие, Мир-Арзал плюхнулся в горячую грязь. Тонкий поросячий визг разнесся по всему острову. Мир-Арзал забарахтался, покрываясь грязюкой, как шоколадом, и подвывая от боли и злобы. – Грязевые ванны принимаем? – с пониманием спросил Сергей. – Правильно, для здоровья это самое то, дюже пользительно! Да ты б разделся лучше, чего ж одетым бухаться? – Варвар! – вздохнул подоспевший Искандер. – Не, – сказал Гефестай со знанием дела, – тутошняя грязь хорошо очищает, прям как порошок стиральный! – Ты осторожнее там! – озаботился Эдик. – А то, если всю грязь счистишь, от тебя ж ничего не останется! – Почему? – возразил Гефестай. – Туника останется! И сандалики! На визг прибежала куча народу. Легионеры Назика и Лонг подошли тоже, посмотрели на воющего Мир-Арзала, на карачках выбиравшегося из кратера, на спокойно стоявшего Лобанова, и оба сплюнули. – Ну вас к Орку, – проворчал Назика, – разбирайтесь сами! Мир-Арзал, глазурованный грязью, потащился к морю мыться, чиститься, стираться. – Пошли, Гефестай, – сказал Лобанов, отворачиваясь, – подкинем дровишек, порадуем хозяина… Может, пожрать даст? Гефестай! Сын Ярная стоял у воды в напряженной позе, будто прислушиваясь к чему-то. Он поднял руку в жесте предостережения, да так и замер. – Ты ничего не слышишь? – спросил Гефестай. Сергей напряг слух. С моря доносилось легкое гудение. – Гудит чего-то… – сказал он неуверенно. – Волны, наверное… – Это не волны, – проговорил Гефестай, – это подводный грифон! Видишь?! Во-он там! Лобанов пригляделся. «Во-он там», где плескали зеленые глянцевые волны, вода серела, и эта голубовато-серая область быстро расходилась, занимая все большее пространство, пока не дошла до берега. И тогда Лобанов увидел, отчего померкла веселая зелень волн. На поверхности моря бурлили крупные газовые пузыри, а откуда-то снизу, то ли со дна, то ли из глубин земли, накатывал глухой рокот. – Газовыделение пошло! – сказал Гефестай озабоченно. – Надо предупредить этих! Грузной трусцой сын Ярная поспешил к стоянке трирем. На бережку уже вовсю горели костры, огонь лизал котлы на треногах, а коки-параскариты сыпали в кипящую воду крупу, щедро заправляя похлебку рубленой солониной. – Эй, сиятельный! – окликнул Лобанов Гая Авидия Нигрина, развалившегося на ковре. – На море кое-что происходит! – Что еще такое? – недовольно повернулся консуляр. – Подводный грифон! – доложил сын Ярная. – Возможно извержение! Плавали – знаем! Триремам лучше отойти подальше в море, во избежание! Гай Авидий Нигрин сначала лениво отмахнулся от назойливого раба, потом приподнялся, послушал глухое рокотание, идущее с моря, и подозвал жреца-фламина. – Любезный Фурий! – сказал консуляр. – Не мешало бы умилостивить Нептуна! Фламин с достоинством кивнул. – Мы принесем жертву Нептуну! – произнес он торжественно. – И да пребудет с нами милость богов, и пусть минует нас гнев их! Гай Нигрин важно покивал, а Фурий Лептин направил стопы к морю. Жертвоприношение выполнили моментом – похлебка исходила ароматным духом, сигнализируя о готовности, некогда было о божественном думать. Легионеры притащили белого барашка из тех, коими запаслись еще в Антиохии, и спустили на воду скаф, шлюпку на римский лад. Фламин залез в скаф вместе с бараном, и двое воинов усердно погребли. Метрах в десяти от берега, где начиналась глубина, Фурий Лептин воздел руки и заговорил речитативом: – Нептун Преблагой, Потрясатель Суши и Владыка Вод! Прими эту жертву и смилуйся над нами! Одновременно букинатор на берегу дул изо всех сил в трубу, чтобы нельзя было услышать ничего, кроме слов произносимой молитвы. Подтащив к борту блеющего барашка, фламин ловким движением заколол его и поднял, сливая в воду кровь. Авидия Нигрина отвернулась, кривя губы. – Бог ты или богиня, мужчина ты или женщина, – пропел фламин, – тебе, который простирает опеку над пучинами вод, тебе, который покровительствует плавающим и путешествующим, тебе возношу молитву, тебе воздаю почести! Будь милостив и благосклонен к нам и к кораблям нашим так, как мы этого хотим и как это понимаем! С этими словами жрец предал барашка воде и поклонился морю. Легионеры дружно налегли на весла, спеша на берег, к похлебке и вину из парфянских хумов, разлитому по мехам. Подводный рокот резко усилился, из кратеров на острове полезла грязь, бурление грифонов стало грозным. – Там огромное пластовое давление… – пробормотал Гефестай. И вдруг рокот стих. Море очистилось от неприятной серости, вновь заиграло обливной зеленью, и даже грязь в кратерах перестала выдувать полусферы громадных пузырей. Римляне замерли на мгновение и радостно заголосили. – Нептун принял нашу жертву! – воскликнул фламин. – Вот и славно… – проворчал Нигрин, поудобней устраиваясь у походного стола. – Плохо дело… – тихо сказал Гефестай. – Что? – спросил Лобанов. – Рванет, думаешь? – Скорее всего! До самого полудня ничего не происходило. С востока, ориентируясь на сигнальный дым, подошли либурны. Сразу после прандия зачернели камары, набирая скорость с посвежевшим ветром. – Отправляемся! – скомандовал Нигрин, и все пришло в движение. Сворачивались ковры, убирались навесы, легионеры живо взбирались на борта трирем по приставным лестницам. Рабам-гладиаторам досталась самая грязная работенка – мытье посуды. Надраив котел песком и ополоснув в набежавшей волне, Лобанов передал его Эдику, а сам принялся надувать опустевшие меха из-под вина. – Как говорил мой дед Могамчери, – пропыхтел Эдик, подхватывая четыре котла зараз, – «Помогай себе сам, и боги тебе помогут!» – Это точно… На палубе триремы Лобанова встретили хохотом. Легионеры надрывали животики, наблюдая за рабом, увешавшим себя надутыми мехами. – Зачем ты их надул, дубина? – простонал Назика. – Пригодится… – буркнул Лобанов. – Ох уж эти варвары, – снисходительно заметил фламин, – все у них не как у людей! – Рей поднять! – скомандовал губернатор. Классиарии под чутким руководством Гармахиса потянули снасти, и рей, несущий главный парус, толчками полез на мачту. |