Онлайн книга «Кентурион»
|
Сергий лениво потянулся, и обозрел Нил. Хапи… Вот тебе и Хапи… – Кайфуешь? – спросил Эдик, подойдя со спины. – Созерцаю. Скоро Уасет? – Уахенеб говорит, вот-вот появится… А, вон, гляди! Роксолан поглядел. Нильская долина расширялась, две зубчатые линии гор раздвигались, словно застежка на «молнии», и по правую сторону белел и зеленел Город. Нут. Он же Уасет, он же Фивы, как неэллины коверкали эллинское название Тебай. – А суеты… – протянул Эдик. – Мать моя… Сергий кивнул согласно – Нил между Нутом и Джеме просто кишел лодками и кораблями, а цветная кайма, дрожавшая на бело-зеленом фоне в приближении оказалась людской толпой. Население высыпало на берега и бурлило – орало, вопило, махало руками и потрясало оружием. – Чего это они? – подошел Гефестай. – Да вот… – сказал Эдик. – Перевозбудились чего-то… – К берегу! – крикнул Сергий. – Искандер, заменишь Уахенеба на руле! Уахенеб, сбегай, узнай, что там! Барит подвалил к пристани, и Фиванец перепрыгнул на каменный вымол, не дожидаясь окончания процедуры причаливания. По вымолу пробежал роме, расхристанный, со всклокоченными волосами. – Эй, роме! – окликнул его Сергий. – Что у вас тут приключилось? Праздник же вроде! – Так вы не знаете?! – египтянин выпучил глаза. – Проклятый Зухос угнал священную барку Амона! Ее нашли этим утром далеко за городом! Уж-жас-но! Мачта срублена, все золото ободрано… – Минутку! – притормозил его Лобанов. – А с чего вы взяли, что это Зухос учинил такое святотатство? – Так рабы сказали! – Какие рабы?! – Ну, те, которые на триреме «Аквила»! Зухос и трирему у римлян уволок, а на буксире за нею тащил «Усерхат-Амон»! Рабам он пообещал свободу, а сам бросил их! – Ну и сволочь! – И не говори! – поддержал его роме. – Раньше Зухоса любили, хоть и побаивались. По всем предместьям ждали его воцарения, а теперь… – Египтянин махнул рукой и тут же поднял палец. – Слышите? С берега доносился дружный рев, люди скандировали: «Смерть Зухосу! Смерть!» Эдик ухмыльнулся, очень довольный. – Этот дурак, – воскликнул он, – сделал за нас половину работы! Кто ж теперь пойдет за отступником?! – Пойдут, – парировал Сергий. – Буколы и пойдут! Вернулся Уахенеб, встревоженный и серьезный. – Зухос изнасиловал и убил дочь магистра флота, – доложил он. – Вот гад! – возмутился Чанба. Роксолан подумал. – А далеко магистр? – спросил он. – Рядом. Грозится спалить Зухоса на медленном огне. Говорит, никаких денег не пожалею, только дайте посмотреть, как эта рептилия будет корчиться! – Пошли! – решил Сергий. – Может, поможет чем. – А мы поможем ему, – кивнул Искандер. – Правильно мыслишь! Когда Лобанов дошагал по вымолу до берега, дорогу ему преградил крепкий человек уголовной внешности, с вертикальным шрамом через всю щеку. – Ты Сергий Роксолан? – спросил он. – Я. – Меня зовут Иоанн сын Софэра, – представился «уголовник». – Я послан Йосефом бар Шимоном передать, чтобы ты знал: Зухос получил два корабля с оружием и следует от гавани Суу к каналу Амнис Траянас. Через неделю… Да нет, уже дней через пять он доберется до Мемфиса. – Ага! – повеселел Сергий. – Спасибо тебе, Иоанн! Буду знать. Ну, за что то оружие было куплено, спрашивать не буду… Иоанн оскалился. – Может, составишь нам компанию? – предложил Сергий. – Людей у меня мало… С Зухосом я и один справлюсь, но слуги его, но буколы… Тут и кентурией не отделаешься! – Так ты взаправду хочешь уделать Зухоса? – удивился Иоанн. – А как же? Иоанн крякнул от удовольствия, и протянул руку: – Я иду с тобой! Сергий с чувством пожал мозолистую пятерню, привыкшую и к веслу, и к мечу, и направился к берегу. Дом магистра Валерия Юлия он отыскал без труда – по самой большой толпе любопытствующих бездельников. Иоанн, Гефестай и Акун шли впереди, расталкивая любопытных, слетевшихся на чужое горе. За воротами путь им преградили легионеры. – Нельзя! – рявкнул старший караула. – Куда прешь?! – Пру к магистру, – спокойно ответил Сергий, и брезгливо отвел в сторону грозившее ему копье. – Я декурион претории, а это мои люди! Легионеры замешкались, усваивая новую информацию, и Роксолан со своими прошел во двор внутренний. Отца, потерявшего ребенка, он обнаружил сидящим в кресле возле парадного входа. И без того толстый, Валерий Юлий и вовсе обрюзг, расплылся по креслу безобразной квашней. Утрата любимой дочери подкосила его, оборвала все нити, привязывающие Валерия к миру и жизни. Он сидел, тупо уставившись перед собой, и не реагировал на внешние раздражители. Сергий остановился перед ним и сдержанно поклонился. – Не люблю выражать соболезнования, – сухо сказал он, – по себе знаю, никакие слова не облегчат горя… Но есть одно дело, обговорить которое необходимо и мне, и тебе. Я служу в претории. Меня направили в Египет с заданием. Я должен найти Зухоса и уничтожить его… Пока Сергий говорил, Валерий Юлий кивал головой, не поднимая глаз и не меняя безразличного выражения лица. Но стоило ему услыхать ненавистное имя, как магистр встрепенулся, вся кровь из потаенных жил устремилась к бледному лицу, и разукрасила щеки в цвета гнева и ярости. – Уничтожить Зухоса?! – просипел Валерий Юлий, подавшись вперед. – Что ты хочешь?! Золота?! Бери! Сколько нужно?! Говори! – Мне не нужно золото, – покачал головою Сергий, – мне нужно подкрепление из добровольцев, умелых и отважных воинов, и две боевые триремы. – Виталий! – взревел магистр, разворачиваясь в кресле. Спотыкаясь, прибежал званый Виталий, длинное как жердь, создание с письменными принадлежностями в руках. – Пиши! – рявкнул Валерий Юлий. – Триремы «Серапис» и «Геркулес» передаются под командование… – он обратил лицо к Сергию. – Сергия Корнелия Роксолана! – отчеканил Лобанов. – Сергия Корне-елия… – старательно царапал Виталий, стилом по навощенной дощечке. – Ро-оксо-олана. Дальше, сиятельный… – Триерархи переходят в полное подчинение Сергию, и так далее… – махнул рукой магистр, выдыхаясь от вспышки активности. Виталий прописал все сказанное, сложил дощечки-церы, обмотал их веревочкой и опломбировал красным воском. Магистр подышал на перстень, и приложил к воску печать. |