Онлайн книга «Консул»
|
В оглушающем шуме битвы Сергий не расслышал шороха за спиной, но ощутил касание лезвия. Одно движение – и путы, стягивавшие его руки, упали кожаными обрывками. В следующее мгновение нож воткнулся в землю прямо перед ним, предлагая освободить ноги самостоятельно. Лобанов подхватил нож и обернулся. И снова не увидел неизвестного, следовавшего за ним от границ Рима и дважды, да нет, уже трижды спасавшего жизнь принципу-кентуриону. Только черная накидка мелькнула за фисташковым деревцем. Но сейчас было не до тайн. Сергий лихорадочно перерезал ремень, стягивавший ему ноги, огляделся и на четвереньках бросился к Го Шу, сидевшему рядом. Молча освободив китайца, он бросил на ходу: – Седлай коней! Живо! Даос поспешно уполз окарачь, а Сергий метнулся к Искандеру. Перерезав путы, скомандовал: – Подбери хоть какое-то оружие! Мигом! И – к лошадям! Тиндарид, ни слова не говоря, бросился к убитым сакам, схватил пару мечей, добавил еще столько же, складывая холодное оружие в звякающую охапку, как дрова. Пробегая мимо освобожденного Гефестая, он швырнул кушану клинок. Сын Ярная использовал оружие по назначению – бросился помогать Лобанову. Битва уже затихала, но дожидаться ее исхода принцип-кентурион не собирался. Освободив последнего – Лю Ху, – Сергий почесал в лесок к лошадям и махом взлетел в седло. – Ходу! Оглядываясь на рощу саксаулов, за которой клубилась пыль и возносился бешеный вой, он ударил пятками, понукая коня. А того не надо было долго упрашивать – «парфянец» дунул, как порыв ветра, и вскоре уже был за низкорослым леском. Глава 7,
в которой Сергий убеждается, что выше гор могут быть только горы
Копыта коней с четкостью метронома ударяли в землю, ужимая последние мили парфянской земли. Приближалась великая река Окс, [33] по ней проходила граница. Преторианцы вплотную подходили к еще одному пределу, еще одна веха на долгом пути обещала его скорое окончание. Ах, если бы скорое… Впереди уже лиловела пильчатая линия гор из самых великих в Ойкумене, а за ними ждал трудный путь по краю пустыни Такла-Макан, где белое солнце и полнейшее безводье не оставляли живому ни малейшего шанса. И только потом на мутном горизонте проступят зубцы Великой стены, отгородившей Срединную страну от варварских набегов. Ох, сколько же еще топать до тех зубцов… Сергий вздохнул, легонько ударяя коня пятками, и тут же зло ощерился, вспомнив, что ограблен. Начисто. Денег нет, саки у всех посрезали кошели и посрывали ценные вещи. Главное, и цирковые причиндалы тоже растащили! Одному Эдику повезло – набор кинжалов-пугио остался с ним. А толку? Хорошо хоть мечи успели подсобрать, а где теперь искать горючую жидкость для выдувания огня? Или это к лучшему? – попытался себя утешить Лобанов. Вкус у горючки отвратительный… Тут же ноги напомнили ему, что седел у них тоже не осталось. – Ч-черт… – Что? – громко спросил Искандер, скакавший рядом. – Да вспомнил этих отморозков! – Ничего, – прогудел Гефестай с другого боку, – парфяне их всех уделать должны. – Никаких шансов! – Косой вступился за нас, – прокричал Эдик, – и отомстил подлым дикарям! Неожиданно налетел «сухой дождь» – по земле загуляли пыльные смерчи, сгустившуюся мглу пошли полосовать молнии, прогремел гром, перекатываясь из конца в конец, а вот обрушившийся ливень так и не достиг иссохшей почвы – капли испарялись на лету. Когда душная полутьма рассеялась, впереди стеной встали прибрежные леса. Выше всех поднимались тополя, развесистые карагачи и чинары. Узкие проходы между деревьями были буквально забиты порослью тамариска и колючего чингила, а в прогалах закручивались лианы. Выехать на берег было задачей неразрешимой, пришлось слезать с коней и мечами прорубать дорогу в подлеске. Просека вывела отряд к прибрежным зарослям камышей. – Ну, и чаща… – прогудел недовольный голос сына Ярная, и Сергий определил, что зашел слишком вправо. Исправить ошибку ему не дали – из тростников высунулась морда молодого леопарда. Раздраженно скалясь, зверь фыркал и щелкал зубами, вперив в принципа-кентуриона горящий взгляд медовых глаз. – Брысь! – сказал Лобанов. Леопард, как спущенный с тетивы, бросился на двуногого пришельца, вторгшегося в его законные охотничьи угодья. Сергий молниеносно увернулся, отшагивая и отводя меч. Гигантская кошка заурчала, собираясь в пружинистый комок. Напряглись лапы, под бархатистой шкурой проступило витье стальных мышц. Леопард жалобно заблеял, сжимаясь перед прыжком, и вот пятнистое тело вздрогнуло, готовясь выбросить упругую массу в толчке, подмять, впиваясь клыками… Сергий привстал на колено, выставив акинак. В момент звериного броска нужно прыгнуть самому, стелясь по-над песком, и вонзить клинок в этого кота-переростка. Жалко красивое животное, но что же делать, если оно русского языка не понимает? Лобанов уже уперся толчковой ногой, как вдруг в желтом глазу суперкошки, пылающем яростью, завязла стрела. В секундной тишине донеслось пение спущенной тетивы. Леопард конвульсивно распрямился, выбрасывая передние лапы вверх, закидывая назад голову, и упал без дыхания. Сергий медленно обернулся. В двух шагах от него стоял таинственный спаситель, незваный ангел-хранитель с луком в руках, в шароварах и короткой куртке. – Тзана? – спросил Лобанов, словно сомневаясь в том, кого он видит перед собою. – Ага… – согласилась девушка и добавила, будто извиняясь: – Не успела спрятаться. Сергий приблизился к ней и протянул руки. Тзана вздохнула, бросая лук, и прижалась к принципу, вытягиваясь стрункой. Полузабытая услада холодком прошла по спине Лобанова. – Вот кто меня спасал… – прошептал он, ласково гладя тяжелые длинные волосы. – Моя сарматочка… Сарматочка уткнулась лицом ему в грудь и сказала глухо: – Ты бы и сам себя спас не хуже… Просто… Как не помочь тому, кто сказал тебе самое главное слово? [34] – Моя ж ты прелесть… Тзана подняла голову, упираясь подбородком, и проговорила: – Ты совсем не сердишься? – Совсем… Что толку на тебя сердиться… И как только Киклопик отпустил тебя одну? – Ну, он помог мне собраться и объяснил дорогу. Я прискакала на тот берег этой вашей Италии, туда, где море… Оно, как император, называется… Адриатическое! Его я переплыла на корабле, и по виа Эгнатиа добралась до Афин. Вот… Ты только не думай, что я такая бессовестная. Мне было очень стыдно… До тех пор, пока я не придумала себе занятие – стала беречь тебя. Скажи, – внезапно спросила Тзана, – ты хотел ту женщину, на берегу большой реки? |