Онлайн книга «Корниловец»
|
— Простите, ваше высокопревосходительство. 1-го ударного Корниловского полка поручик Авинов! Честь имею. — А вам известно, поручик, что полк ваш переименован в 1-й Российский ударный? — Кем? — пренебрежительно отозвался Кирилл. — Этим паяцем во френче? Алексеев издал сухонький смешок. — Вы правы… э-э… — Кирилл, — подсказал Авинов. — Вы правы, Кирилл. Но давайте-ка отойдём подальше, пока товарищи не вернулись с подмогой. Генерал кивнул на убитого. — Это не товарищи были, а подельники. Я пристрелил вора по кличке «Секач». — Всё смешалось в России… — брюзгливо сказал генерал-адъютант. — И не говорите, ваше высокопревосходительство! Кирилл подобрал «маузер» и двинулся за генералом. — Знаете, Кирилл, — признался генерал, — я до сих пор ощущаю вину за то, что принудил императора отречься от престола. Да, правитель он был никудышный, слабый и безвольный, но разве без него стало лучше? Авинов припомнил случайную встречу с самодержцем российским, объявившим себя Главковерхом, хотя сам пребывал в чине полковника. Кирилл углядел императора мельком, но впечатление чего-то мелкого и ничтожного осталось навсегда — Николай говорил невнятно, путался, делал слишком много вялых движений и жадно пил из графина воду. Воистину «Царскосельский суслик»… [22] — Не переживайте, ваше высокопревосходительство, — сказал корниловец великодушно. — Царь был лишним, и его убрали. Ещё бы «временных» скинуть да всю шушеру советскую пересажать… Совсем бы хорошо стало! Решив скоротать путь, оба запрыгнули в полупустой вагон трамвая. Трамвай еле полз, пьяно пошатываясь и сотрясаясь, дребезжа пыльными стёклами и разболтанными сочленениями. Хмурый, всем недовольный кондуктор взял с Кирилла плату за проезд. — За двоих, — сказал Авинов. — Сам заплачу, — отверг генерал его помощь. — Что я, двадцати копеек не найду? Посапывая, он вынул из кармана шинели двугривенный [23] и передал по назначению. — Ваш билет, товарищ, — буркнул кондуктор и прошёл в следующий вагон «обилечивать» граждан. Кряхтя, Алексеев присел на сиденье. — Так зачем же вас послали? — спросил он. — Чтобы наладить связь, — бойко ответил Авинов. — Чтобы бороться вместе, а не врозь. — Бороться за что? — За единую, великую и неделимую Россию! За Корниловым идут многие — и монархисты, и республиканцы. Одни жаждут вернуть царя, другие резко против, но все более-менее готовы признать Лавра Георгиевича Верховным правителем Русского государства, хотя бы временно. Генерал снял фуражку и положил на колени. Прищурился. — Поверьте, Кирилл, мне очень хочется довериться вам полностью, но я не один. — А сколько вас? Взгляд Алексеева словно ледком подёрнулся, и Авинов тут же договорил, словно предупреждая резкость: — Я не подослан, ваше высокопревосходительство, и не пытаюсь что-либо выведать у вас. Мне и так всё известно — вы собираете вокруг себя офицеров, юнкеров, кадетов, сплачиваете их в Добровольческую армию. Вы разбиваете добровольцев на офицерские пятёрки, и ваши подопечные скрываются на бездействующих заводах перед отправкой на Дон. Он говорил, сдерживая рвущееся из него знание, следя за тем, как бы не выдать лишнее, и всё же чувствовал радостное облегчение от того, что неявное, ведомое лишь ему и Фанасу, хоть как-то проникает в мир и смыкается с явью. — Я даже знаю, — вдохновенно вещал корниловец, — что вам удаётся собирать средства через «Белый крест», помогать бездомным военным деньгами, одеждой, билетами, отправлять группы добровольцев на казачий Дон. Теперь вы верите? Генерал, выглядевший растерянным, только руками развёл. — А что мне остаётся? Поговорив о делах, не забывая посматривать по сторонам, поручик и генерал-адъютант смолкли, задумались. Понурившийся Алексеев покачал седой головой. — В России триста тысяч офицеров, — сказал он с горечью, — но в их опалённых душах царит упадок и унылость. Я и сам теряю веру… Спасибо вам, Кирилл. — За что? — удивился Авинов. — За надежду, — улыбнулся генерал. Оглянувшись на немногих пассажиров, он понизил голос и предложил: — Хотите, я познакомлю вас с моими орлами? — Не сейчас, — покачал головою корниловец. — Я постараюсь вернуться пораньше, первого или второго, и приведу с собой взвод текинцев. [24] Попробуем достать… — Вспомнив о позаимствованном мандате, Кирилл поправился: — Да не попробуем, а обязательно достанем оружие с Кронверкского арсенала. Опередим большевичков! Но чтобы мне успеть… Мм… Ваше высокопревосходительство… — Михаил Васильевич, — поправил его Алексеев. — Хватит меня по-строевому величать. — Михаил Васильевич, мне срочно нужно вернуться в Могилёв. Даже не в сам Могилёв, а в Старый Быхов. Может, найдётся какой-нибудь аэропланчик на Комендантском аэродроме? Иначе мне не поспеть, а времени у нас очень-очень мало! — Аэропланчик, говорите?.. — задумался генерал. — На Комендантском я никого не знаю, а вот на Гатчинском… — Он достал из кармана шинели записную книжку и вырвал из неё листок. На коленке написал пару строк. — С утра езжайте в Гатчину, — сказал Алексеев отрывисто. — Увофлот [25] находится в руках большевистской коллегии, но вы обращайтесь напрямую к авиатору Томину. Покажете ему мою записку, и он вам поможет. Штабс-капитан Томин является командиром корабля «Илья Муромец». У того на борту нарисован Змей Горыныч — не ошибётесь. — Замечательно! — вырвалось у Авинова. — Спасибо вам, Михаил Васильевич! Но полёты — это завтра, а сегодня я в вашем полном распоряжении. Если что нужно, приказывайте! — Не прикажу, — улыбнулся генерал, — но попрошу. Прогуляйтесь, если не трудно, на Центральный телеграф и отошлите телеграмму… Запишите, а то забудете. Кирилл вынул блокнот и ниже коряво начерканных заданий по МНВ, данных ему Фанасом, застрочил карандашом. — Северо-Американские Соединённые Штаты, Нью-Йорк, Пятая авеню, адвокатская контора Дэниела Грэйнджера, — медленно проговаривал генерал, — для Александра Васильевича Колчака. Записали? |