Онлайн книга «Интервенция. Харбинский экспресс-2»
– Вот курья башка!.. Полицейский выпрямился. Перед ним стоял молодой человек замечательной внешности. В черной бархатной жилетке поверх багряной шелковой рубахи навыпуск, в отутюженных брюках, тщательно заправленных в русские сапоги, которые сияли черным антрацитовым пламенем. На голове – новый картуз с лаковым козырьком. Черные усики расчесаны и напомажены. Словом, молодой человек словно с картинки сошел – был он весь масляно-лаковый, точно детский петушок из жженого сахара. Окажись здесь Грач, он бы мигом определил род занятий этого красавца, но Вердарский не имел нужного опыта. – Простите, сударь, – сказал он стеснительно. – Я вас, должно быть, ушиб. – Пустяки, – ответил лаковый, ощупывая Вердарского взглядом. – А вы что тут делать изволите? По какой надобности? – Случайно. Я не знал, хотел побыстрее. – Оно и видно, – сказал лаковый, перемещаясь взором по сюртуку своего визави. – От незнания чего не бывает. Только вот ведь какое дело: за промашки-то свои платить приходится. – Сударь… – пробормотал Вердарский, отшатываясь. – Я государственный служащий… – А это нам неважно, – вкрадчиво говорил лаковый, подступая. – Хоть вы мандарин китайский, а будьте любезны… С этими словами он с силой толкнул чиновника в грудь. Тот отлетел назад и наверняка бы упал, если б не лихаческая коляска, стоявшая позади. Вердарский ударился о нее спиной и затылком. В голове тонко зазвенело, а страх разом вдруг улетучился. Вердарский вытянул из внутреннего кармана пистолет и мигом навел на лакового. – Я вас сейчас застрелю! А тот, наглец, вдруг засмеялся: – Вы, должно быть, на службе недавно. В управление поспешаете? Ну, Мирону Михайловичу поклон от меня. Вердарский вздохнул, соображая, как поступить. Однако лаковый, мазнув взглядом по лицу полицейского надзирателя, спросил: – Уж не о пожаре ль дело расследуете? – О пожаре… – удивленно ответил Вердарский. – А вы почему знаете? – Мне ли не знать! Мирон Михайлович, он это любит. Чтоб, значит, человек сам разбирался. Да-с, метод, скажу я вам. Вам, значит, погорелый «Метрополь» достался? Не позавидую. – А вы сами-то кто будете? – спросил Вердарский, не слишком разобравшись в несколько путаной речи лакового. – Егор Чимша, Мирона Михайловича старинный знакомец, – лаковый сдернул картуз и шутовски поклонился. И тут Вердарский догадался. – Так вы… из наших?.. – прошептал он. Чиновник слышал не раз, что у жандармских и полицейских чинов имеются свои секретные агенты, в миру совершенно неотличимые от обывателей. Да они и есть обыватели, только жизнь их, некоторым образом, двойная. И, вероятно, очень опасная. Лаковый с достоинством кивнул. Теперь Вердарский смотрел на Егора Чимшу с уважением: – Простите. Тут явное недоразумение. Он спрятал свой пистолет, пригладил ладонью волосы и глянул на часы. Оказалось, что поход через Кривоколенную похитил без малого сорок минут. Вот тебе и срезал дорогу! – Торопитесь? – спросил лаковый, вглядываясь в лицо полицейского. – Так это не беда. Это я мигом улажу. Он повернулся к лихачу, который сидел неподалеку в свой пролетке с дутыми шинами: – Давай-ка, Еремка, отвези барина в жандармское. Тот соскочил с козел: – Милости просим! Что тут скажешь? Сыщик молча полез в пролетку. * * * На следующий день Карвасаров, Грач и Вердарский прибыли к мадам Дорис. Здесь полковник каждому определил поручение. Задание, которое досталось Вердарскому, по его мнению, было пустячным. Требовалось отыскать китайчонка, служившего у мадам Дорис рассыльным. «Как там его? Юшка? Нет… Юла?.. Нет, все не то. Ага, вот оно: Ю-ю! Однако, имечко». Пришлось покинуть интересный дом и ехать в Модягоу. Там он стал свидетелем уличной сценки: толпа местной ребятни обступила какого-то маленького оборванца, мальчишку лет десяти. Кто-то сдернул с него курточку – и Вердарский увидел, что тело мальчишки сплошь покрыто татуировкой. Впрочем, он не был уверен, что сей удивительный оборванец – и впрямь ребенок. …В фанзе оказалось еще гаже, чем ожидалось. Пол земляной, не слишком утоптанный, соломенными циновками забран. В единственной комнате из мебели лишь две длинных почернелых скамьи. А в воздухе разлит кисло-сладкий запах, незнакомый и неприятный. Дом, разумеется, пуст. Вердарский облегченно вздохнул. Как и ожидалось, не оказалось здесь никакого Ю-ю. Можно возвращаться. Впрочем… – Давай-ка, братец, погляди по углам, – сказал он городовому. – Нет ли чего интересного. – А что ж тут смотреть? – удивился стражник. – Наготье да босотье одно. Однако ж снял шашку, пристроил в углу и вслед за чиновником тоже принялся за работу. Вердарский побродил по фанзе – для виду. Недоставало еще вслед за штиблетами руки изгрязнить! А городовой, видать, привык службу править истово. Ого, как старается! Ну что ж, пускай. Тем лучше. – Вашбродь, гляньте-ка… Вердарский с неудовольствием обернулся. Городовой стоял на коленях. Одна из циновок была перевернута, и под ней в земляном полу виднелось углубление, закрытое деревянной крышкой. Крышку стражник снял и теперь шарил рукой в потайном месте. – Никак, игрушки… Он повертел в руках деревянную коробочку непонятного назначения. Коробочка показалась Вердарскому знакомой. Где-то он ее уже видел… Тут вдруг раздался негромкий щелчок. – Ой! – сказал стражник. Он выпустил коробку из рук и смотрел теперь на правую руку. На большом пальце выступила капелька крови. – Укололся? – спросил Вердарский. – Экий ты, братец, неловкий. – Голова… – проговорил стражник. – Что такое? – Голова улетает… Больше городовой ничего не сказал. Потянулся к вороту, словно ему душно стало, да и повалился ничком. Левая рука подвернулась, правая откинулась в сторону. Пальцы разжались и выпустили деревянную игрушку. И тут Вердарский ее узнал. Именно такую видел он у некого козлобородого мужичка, который копался на пепелище злосчастного «Метрополя». Да, точно. Но что за черные колючки выглядывают с боков? – Боже мой… – прошептал Вердарский и попятился от неподвижно лежавшего стражника. * * * Карвасаров повернулся к мадам Дорис: – Дарья Михайловна, нет никакой надобности тратить время на сценические экзерсисы. Вы точно торгуете опием. |