Онлайн книга «Интервенция. Харбинский экспресс-2»
Квартальный от этих слов сморщился, будто его Грач зеленой клюквой попотчевал. Побледнел и сказал тихо, сдерживаясь: – Вы, сударь, извольте не тыкать. Я потомственный дворянин, и чин имею не ниже вашего. А к вам напрямую пришел, чтобы следственному делу помочь, потому как если по команде, то слишком долго выходит. Да, видно, ошибся… И повернулся уходить, неженка. Грач, правда, и сам понял, что глупость сморозил. Уж больно расстроился из-за несостыковки в теорийке – вот и сорвался. Теперь следовало исправляться. По опыту он знал, что с господами, подобными этому желторотому полицианту, лучшая тактика – искренность. – Прошу извинить меня, этакую скотину. Верите ли, вторую ночь без сна. А начальству это неинтересно, начальство свое требует. Ему подавай результаты. Коли не будет их, так погонят взашей, и безо всякого пенсиона. Уже было предупреждение. Так что коли надумаете жаловаться… Это было несколько в лоб, однако неискушенный квартальный принял все за сердечную прямоту. – Да я что… пустое… – Он запунцовел… – Я и не думал жаловаться… – Позвольте в таком случае еще раз на пуговичку взглянуть, – мягко сказал Грач. – Чем же она так примечательна? – На мертвеце обнаружили. Помните, вы давеча утром распорядились, чтоб по дворам с обходом человека отправить? Вот в одном из дворов и нашли. – Да кого же нашли? – спросил Грач и сделал знак дежурному, все еще торчавшему здесь. Тот мигом сообразил – убрался и плотненько дверь за собою прикрыл. Грач проследил его взглядом и подвинул квартальному стул: – Присаживайтесь. Так что там во дворе? – Не что, а кто. Мертвец. То есть убитый. Соседи сказали – личность известная. Да помощник мой его тоже признал. – И кто ж это? – Лошадиный барышник Егорка Чимша. – Вот как! – всплеснул руками Грач. Это был день, удивительно богатый на совпадения. Грач не только знал упомянутого Чимшу, но и видел сегодня, когда ездил (по некоторым секретным делам) на извозчичью биржу. На тот момент Егорка был жив-живехонек. – Должно быть, недавно?.. – Совершенно так, – ответил квартальный. – Еще и остыть не успел. – А почему вы решили, будто убийство? Может, так сказать, естественным образом?.. – Колючка деревянная из горла торчала, – пояснил квартальный. – Не очень-то похоже на естественный порядок вещей, – не удержался он от небольшого ехидства. – Я следователю велел отправить. – Правильно, – одобрил Грач, сдерживая подступающее волнение. – Но все же – что с пуговицей? – Ее в кармане нашли. Помощник мне показал, а я и узнал в тот же час. В точности такая, как на убиенном вашем товарище. Грач понял, что речь о Вердарском. И еще: квартальный (супротив инструкции) найденную пуговицу не следователю отдал, а принес ему лично, Грачу. С тем, значит, чтоб легче на убийцу своего работника выйти. Ничего не скажешь – благородно поступил. Хотя и глупо. – Разве? Ну-ка, ну-ка… Он поднес пуговицу ближе к свету. Точно: от того сюртука, в котором столь любил щеголять злополучный чиновник стола приключений. Но как она оказалась у Чимши – прощелыги и плута? И тут молнией мелькнула догадка. Из тех, что посещают очень нечасто, но зато уж, коли явились, все тайное вмиг делают явным. Ну, может, и не все – но многое. Вот только чужим знать о том ни к чему. Спустя четверть часа квартального удалось выпроводить. Расстались миролюбиво; пожалуй, он ушел даже довольным. Для этого Грач употребил всю свою дипломатию. Утомительно, однако иначе нельзя. Очень важно, чтоб до поры про пуговицу никто не услышал. Тем более – начальство. Смеркалось, когда он вышел на улицу. Извозчики уже зажгли фонари; свободного удалось не сразу достать. Наконец приехали в Пристань. Грач уж на что город знал, а здесь-таки поплутал, прежде чем отыскал нужный ему дом. Дом, кстати, приметный: на двух хозяев. По словам квартального, Чимша занимал правую половину – это если глядеть с улицы. Двор, видать, тоже был надвое поделен – в высоком заборе две крепких калитки. Грач толкнулся в правую – заперто. Это кто ж там затворился? Неужто покойник? Хотя за последнее время дела приняли характер насквозь фантастический, такой кунштюк все ж представлялся сомнительным. Не было и быть не могло тут почившего Егора Чимши: про душу его сказать затруднительно, а вот бренное тело наверняка пребывало, где и положено, – в городском морге, на леднике. Оставалась вторая возможность, прозаическая: соседи. Ее и надо проверить. Грач подошел к левой калитке, подергал. Она затряслась на деревянной щеколде, но открываться тоже не пожелала. Но результат какой-никакой получился: во дворе за глухим забором послышались лай, звяканье цепи. Потом раздался скрежет несмазанных петель, и женский голос вздорно спросил: – Кому там на ночь глядя припало? – Полиция, – ответил Грач. – Так были ж днем от квартального! – То от квартального, – терпеливо сказал Грач. – А теперь от сыскной. Ты, бабонька, открывай. – Шоб у вас повылазило… Шаги. Сквозь щели в калитке мелькнула золотая искра – по всему, хозяйка затеплила лампу. Пес залаял снова и тут же, взвизгнув, умолк. Пинка, видать, получил. Ну, это понятно – бей своих, чтоб чужие боялись. Но вот уже глухо застучала щеколда, и отворилась, наконец, калитка. Солдатка, безошибочно определил Грач, глядя на стоявшую перед ним бабу. Лицо, глаза. Сотни перевидал таких. Наверняка прачка – вон, руки распаренные, даже при керосиновом свете видать. – Ну что, так и будешь в гляделки играть? Она смотрела в упор, и по всему чувствовалось: нисколько не робеет его и ни капельки не боится. Но Грачу не было до того дела. – Пригласи-ка в дом. – И тут справно, – ответила баба. – Говори, с чем пришел. А в доме тебе делать нечего. Однако, новость! Грач даже удивился: – Я сейчас уйду и велю утром привести тебя под конвоем. Хочешь ты этого? – А мне все равно. Сказала – и зыркнула из-под платка. Грач понял: сейчас захлопнет калитку, и тогда впрямь до утра ничего будет не сделать. – Ладно, слушай: я про твоего соседа спросить пришел. Убили его. – Эка новость… – А как убили, тебе известно? Молчание. – Ты ведь на дому стираешь? – продолжал напирать Грач. – Верно? – Ну, так. – А днем ничего не слыхала? Может, видела соседа случайно? – «Случайно!» – передразнила она. – Ясное дело, видала. Корова у меня, Вишня. Я от ней кажное утро молоко да сметану соседу ношу… носила… |