Книга Осколки под стеклом, страница 3 – Евгения Мелемина

— В пузо тоже не резон, — глубокомысленно говорил солдатик. — Умеючи надо. А то с разбегу — и в хребет. Тянешь назад, тянешь… Зазубренный штык — вот это дело. В кишки и с ними наружу обратно, и никаких тебе… фестивалей.

Солдатик выговаривал новое слово, качал головой, словно удивляясь собственной грамотности, и заводил новую речь.

— Вот ты кто? Немчура?

— Норвежец. — Крис протягивал солдатику сигарету. Солдатик тут же молодцевато взрезал белую тонкую бумагу ножичком и пересыпал табак в свой кисет.

— Один хрен — вражина, — солдатик задумчиво сплевывал. — Ты это… малинки мне достань. В чаек.

— Достану, — обещал Крис и сползал с подоконника.

По утрам приходила почта. Старушка, разносившая посылки, сурово поджимала губы в бесцветную нитку. Крис расписывался на бланке своим ровным уверенным почерком. Старушка вздыхала.

— Нечистое мое горюшко… Все один, да один… Иди погуляй-то! Погода какая!

— Погуляю, — обещал Крис и утаскивал посылку в комнату.

На шорох разрываемой обертки просыпался негритенок, подбирался ближе, блестя белками, корчил рожи.

Крис аккуратно вытаскивал мелкие частые гвоздики, откладывал крышку в сторону…

Оплата была разной. За вызов по делу Димы-Димки расплатились стеклянным графином.

Крис повертел в руках тяжеленную пробку, осмотрел графин. Пыльный, пожелтевший, увесистый. Он отлично уместился на одной из этажерок. Крис подышал на стекло, протер тряпочкой, и оно заиграло лиловыми и золотыми бликами. Негритенок в углу сосредоточенно приматывал пробку к ботиночному шнурку.

Завязал узелок, повесил пробку на шею и оскалился.

Дальше день покатился как обычно. Отзвенел за окном последний школьный звонок, утихли смех и крики. Крис нашел в сундучке под кроватью темную, как рубин, банку с малиновым вареньем и угостил солдатика. Побродил по комнатам, трогая и переставляя разные вещи.

В три часа дня в окно стукнул голубь. Крис открыл форточку, впустил его, и голубь взгромоздился на свое обычное место на маленьком постаментике, вытянулся и оброс гипсом.

В шесть часов в дверь настойчиво позвонили. Крис отложил в сторону засаленные карты Таро, шикнул, обрывая их веселые сплетни.

За дверью стояла зарозовленная морозом девушка с блестящими черными глазами, сияющими из-под пушистой челки. Белая шапочка сидела у девушки на затылке, две толстые косы спускались на дутую серебристую курточку.

— Простите! — звонко сказала девушка. — Вы знаете, что в нашем городе скоро выборы на должность мэра? Я провожу опрос по поводу предстоящих выборов. Уделите мне пару минут?

Она вдруг погасила улыбку, вглядевшись в лицо Криса, потом озадаченно потерла лоб полосатой перчаткой.

— А вы совершеннолетний? А дома взрослые есть?

— Совершеннолетний, — сказал Крис. — Только вот в выборах этих ничего не понимаю.

— Я тоже, — призналась девушка. — Полтора рубля за анкету… Может, заполнишь? Тут несложно. Галочки поставить… Нравится ли тебе состояние детских площадок в городе… И веришь ли ты в честные действия предвыборной кампании кандидатов.

— Я верю в парадокс Кондорсе, — сказал Крис.

Девушка озадаченно посмотрела на него, потом в ее глазах отразился короткий проблеск паники.

— У тебя там… за спиной…

— Давай анкету, — вздохнул Крис, быстро просмотрел листы и поставил галочки везде, где нужно.

— Распишись, — почти весело сказала девушка. — И вот здесь… расшифровку подписи и галочку… видишь? Служащий, учащийся или менеджер среднего звена…

Крис кивнул.

Выходя из подъезда в начавший синеть зимний вечер, девушка с удивлением рассмотрела крупно и бегло выведенное: «Криспер Хайне. Телефон доверия».

Вечером Крис разложил раскладушку, застелил ее полосатой простыней, заботливо подобрал свисающие концы. Положил мятую маленькую подушку, улегся и накрылся верблюжьим одеялом. Долго смотрел в темноту немигающими темными глазами. Кошки на полочках выгибали спинки, в окошке деревянного игрушечного домика горел уютный свет лучинки.

Негритенок чем-то стучал в коридоре, шипя и взвизгивая. Крис сжал пальцами уголок одеяла и закрыл глаза. А ночью, как обычно, зазвонил телефон.

— Здравствуйте, — застенчивым детским голосом сказала трубка.

— Привет, — сказал Крис. — Телефон доверия, Криспер Хайне.

Трубка засмеялась.

— У вас такое смешное имя… Вас так мама назвала?

— Пожалуй, — согласился Крис, привычно расстилая на коленях лист бумаги.

— А вы мальчик или девочка? У нас одну девочку звали Кристина. А потом пришла еще другая Кристина, и их стало две.

— Я… — Крис задумался. — Мальчик.

Конечно, мальчик.

— А вы дрались в детстве?

Негритенок притащил медную масляную лампу, поставил ее у ног Криса и побрел досыпать.

— Не экономь! — шепотом прикрикнул на него Крис. — Свет зажги!

Негритенок нехотя вернулся, позвякивая пробкой от графина. На его шнурочке прибавилось несколько пуговиц и деревянная пустая катушка.

Свечи вспыхнули все разом, покатились по углам радужные шары света. Зеркало поморщилось и мигнуло.

— Я дрался в детстве, — тихо засмеялся Крис.

— Зачем? — голосок зазвучал строго, потешным подражанием кому-то взрослому.

— Хотел быть важнее всех, наверное, — пожал плечами Крис, чуть не выронив трубку.

— Вас обижали? — сочувственно спросил голосок.

Крис устроился поудобнее, отложил маркер в сторону. Освободившейся рукой покатал по столику стеклянные бусы, рассыпающие золотистые и голубые искорки.

— Я был очень плохим ребенком, — объяснил он. — Постоянно пытался заставить других играть по моим правилам.

— У вас не было своих игрушек? Мама не покупала?

— Такие не купишь… — задумчиво сказал Крис.

— Игрушками надо делиться, — наставительно произнес голосок. — Мне так мама говорила…

И дрогнул голосок, завсхлипывал, заплакал.

— Мама…

— Тсс… — Крис даже палец приложил к губам. — Я твоя служба доверия, Криспер Хайне. Рассказывай. Сколько тебе лет?

— Шесть…

В деревнях с мужиками туго. Разбирать нужно прямо со школьного выпускного. Повеселились, каблучками отстучали свои бойкие семнадцать — и в ночь, в ночь, звездную, деревенскую, под огромное небо, по стогам, по кустам! Шепчи на ушко торопливое «люблю». Распускай косы, белыми ногами обхватывай еще мальчишескую спину! А то как упустишь — сколько потом ждать-то будешь? Мамка ворчит, отец смотрит косо: засиделась девка. Гулянки отбегала, а замуж когда?