Онлайн книга «Два зайца, три сосны»
|
Я промолчала. — Почему ты не сказала мне, что выходишь замуж? Я уже не достойна знать такие вещи? Меня надо ставить перед свершившимся фактом? — Тебе Гошка сказал? — Его прямо-таки распирало от радости! Хорошего же ты отца сыну выбрала! Теперь мне понятно, почему он решил остаться с дедом! — Мама, ты сама себе противоречишь, но впрочем, это не важно. Я сообразила, что такая версия ей больше нравится, ну и слава богу. — Значит, ты все-таки своего добилась! — Ты о чем? — О Миклашевиче. Поздравляю! И когда свадьба? — Никакой свадьбы, и к тому же все это будет не раньше, чем я закончу книгу. — У! Ты это зря! Сбежит твой женишок! — Сбежит, не заплачу! — Ну и дура! Надо хватать его и вести в ЗАГС, пока не передумал. — Ни какого ЗАГСа не будет вообще. — А что? Венчаться будете по новой моде? Попам кланяться? — Нет, мама. Просто устроим обед для самых близких и уедем в путешествие. А потом я перееду к нему. — Собачья свадьба, значит… Ну что ж, очень в твоем духе. Я посмотрела на часы. Машина от Розена придет еще только через сорок минут. Надо набраться терпения. — Мама, что еще сказал Гошка? — Да я с ним мало говорила, я провела беседу с этим старым дурнем, объяснила ему кое-что… — Боже, что ты ему объяснила, мама? — Я потребовала, чтобы он не смел разрушать те духовные ценности, которые я внушала Георгию. И чтобы непременно давал ему на ночь стакан молока. Молоко ладно, а с духовными ценностями моей мамы я надеюсь Гошка и сам уже давно распрощался. Могло быть хуже. Честно говоря, я думала, что мама впадет в отчаяние, но к счастью, кажется, этого не случилось. — Знаешь, сегодня утром ко мне зашла Маруся Сивкова… Это соседка по площадке. — И что? — Вообрази, какая наглость! Она потребовала, чтобы я подписала бумагу в ее защиту! — Какую бумагу? — удивилась я. — Она состряпала бумагу для участкового, о том, что ее сестрица с мужем грозят ее убить, напиваются, дебоширят… — Откуда взялась сестрица? — не поняла я. — А когда ее мать умерла, явилась сестрица из Брянска и заселилась, мать ее еще при жизни там прописала. Особа, надо заметить пренеприятная, а муж еще того чище… — Бедная Маруся! — Да. Ее жалко, и потом раньше тут было тихо, а теперь эти устраивают пьяные дебоши… — Ты подписала письмо? — Разумеется, нет! — Но почему? — обалдела я. — Я никогда никаких писем не подписываю. Принципиально! — Мама, но ведь это же не политическое письмо! Это просто крохотная, незначительная помощь, чисто символическая, потому что милиция в такие дела предпочитает не соваться, это что-то вроде моральной поддержки и только! — Я сказала Марусе, что очень ей сочувствую, но письма не подпишу! — Тогда я подпишу! Я тут прописана, я жила тут долгие годы, знаю Марусю с детства, а про сестру даже никогда не слышала! — Не смей! — Почему это? — Кто знает еще как все обернется, а мне тут жить! И потом ты сейчас известная личность, зачем тебе замешиваться в какой-то семейный скандал? — Что за чепуха! Я вскочила и выбежала на площадку, позвонила Марусе в дверь. — Олеся! — обрадовалась она. — Маруся, мама мне сказала про письмо, давай я подпишу. — Ой, правда? — Конечно! — Заходи, этих сейчас нет. — Я на минутку. Там мама, ей нездоровится. — На вот, подпиши! Только прочти сначала. — Да чего там, все ясно. — Нет, прочти, чтобы потом Надежда Львовна… — Да плевать мне! — Я настаиваю. Я пробежала глазами бумагу. Маруся просто хотела собрать свидетельства соседей о том, что она живет в этой квартире уже сорок лет и занимает комнату площадью девятнадцать с половиной метров. Я тут же поставила свою подпись. И она была далеко не единственной. — Знаешь, кто помоложе, все подписали, а старики… Иван Платоныч сказал, что подпишет, он ко мне хорошо относится, но только не первым. Олеся, это что, совок так глубоко в людей въелся? — Боюсь, что да… — Спасибо тебе! — И куда ты с этой бумагой пойдешь? — Отнесу участковому, пускай лежит на всякий случай. Я собираюсь в отпуск уехать, боюсь, как бы не выкинули мои вещи и не заняли мою комнату… — О, Господи! — Хочешь рюмку хорошего коньяка? — Да нет, спасибо, я пойду… — Мне Надежда Львовна сказала, что Гошка у деда в Германии останется. Это правильно, она парня просто замучила… Нет, ничего особенного, но на мозги ему капала, какие раньше чистые и прекрасные люди были, а теперь… И девчонок его гоняла. Майка, какая хорошая девка, а она… Ой, извини, не буду разводить сплетни. И тут зазвонил мобильник. Водитель Аполлоныча уже ждал внизу. — Мама, мне пора, меня ждут. — Иди, от тебя одни только неприятности. Удивительная дочь. Мне хотелось сказать, что не я удивительная дочь, а она просто поразительная мать, но смолчала. Внизу меня ждал черный БМВ с вышколенным водителем. За всю дорогу он не произнес ни одного слова не по делу. Уже на Садовом кольце я спросила, куда мы, собственно, едем. — Угол Спиридоновки и Вспольного, — кратко ответил водитель. Только этого не хватало! Это ж тот ресторан, где мы были с Юлькой. Боюсь, ничего хорошего меня там не ждет, хотя сам по себе ресторанчик чудный. Попробую отговорить Матвея идти туда. Хотя это глупости. Другой человек, другая ситуация. Зато там тихо и малолюдно. Идти, к примеру, в «Пушкин» с дамой опасно, а сюда… — Матвей Аполлонович уже тут, — сообщил водитель, вылез, открыл мне дверцу, подал руку и сразу я увидела, как из черной «ауди» вылезает заяц номер два. — Как я рад вас видеть! — просиял он. Я молча улыбнулась. — Вы тут не бывали? — Была однажды. — Я очень люблю это место. |