Онлайн книга «Задание Империи»
«Угу, и у нас это кричали во время перестройки. Лозунги лозунгами, а… а с другой стороны, и здесь олигархия сама докатилась». – Кстати, я начинаю проникаться идеями Новой Демократии, и у меня появилась мысль разделить ванну в номере. – Как это? – Нет-нет, я не предлагаю мыться одновременно. По очереди. Думаю, при такой жаре нелишне периодически принимать ванну или душ. Да и после купания сполоснуться пресной водой. – Кстати, пресный душ есть и на морском пляже. А вы увлекаетесь серфингом? «Почему она об этом спросила? У нас же нет океанских волн на курортах. А виндсерфинг здесь вроде еще не развит». – Я бы попробовал дайвинг. Здесь нет пункта проката аквалангов? – Аква… ах да, – она широко улыбнулась, – я тоже зачитываюсь Беляевым. Правда, когда он пишет об Америке, он пишет по газетам. – Ну латынь-то вы изучали не по газетам. – Почти. Подрабатывала тем, что подменяла подругу в больнице, чтобы ту не уволили. Ей не на кого было оставить ребенка, а беби-ситтера нанять не по карману. Постойте, а откуда вы знаете про латынь? – У Беляева нет слова «акваланг». – Вы просто Пинкертон. Да, кстати, если у вас будет желание прогуляться по городу, вам надо обязательно увидеть театр Форда, где стреляли в Линкольна, и дом, где скончался Линкольн… «А почему она подменяла в больнице, а не сидела с ребенком? И как относились к этому в больнице? Они же с подругой не двойники? Что-то она темнит. С другой стороны, кто же тут еще подробно расскажет про клиента, пусть даже и с пиаром. Надо набраться терпения». День в Новом Свете шел своим чередом. Принятие ванны можно смело опустить: для современного читателя в нем ничего нового не предвидится. В обеденный рацион среди прочего оказались включенными блины с икрой, красной, натуральной. Вопреки опасениям, навеянным теми же Ильфом и Петровым, еда безвкусной не казалась, хотя, конечно, могло так случиться, что та пища, к которой привыкли мы, люди двадцать первого столетия, тоже показалась бы Ильфу и Петрову безвкусной. Из всего съеденного Виктором в этой реальности первое место занимала приготовленная Леной на его бывшей/будущей брянской квартире курица, но это можно было отнести и на счет кулинарных талантов мадам. Для чистоты эксперимента можно было бы зайти в какую-нибудь местную забегаловку (заодно посмотреть, что же это у них за автоматические забегаловки были), но экспериментировать было влом. – Этот сок вы можете пить перед обедом, не боясь испортить аппетит, – посоветовала Джейн, когда они садились за стол, – это овощной сок из томатов. На международной выставке вашему Ришелье предлагали купить оборудование для производства таких соков в России, чтобы обеспечивать население зимой полезным продуктом. Но он не спешит. Сейчас у России лучше торговый баланс с Германией, к тому же оттуда идут инвестиции. На предложение построить в России заводы «Кока-кола» он выдвинул контрпредложение пустить на американский рынок производителей русского кваса, мотивируя это развитым производством зерна в США и жарким климатом, особенно на юге. Но наши производители освежающих напитков блокировали эту идею. – А кто такой «наш Ришелье»? – Мистер Сталин, одна из важнейших и загадочных фигур двора русского императора. Его здесь газеты часто называют русским Ришелье. Кстати, Дюма был несправедлив к Ришелье – кардинал довольно умно проводил модернизацию государства, запретил дуэли… – А как же американские кухни? – переспросил Виктор, которому подвески королевы были глубоко до фонаря. – Их начали строить в России еще при Республике. Потом, после Реставрации, они нашли себе нишу, когда новая власть обязала заводчиков обеспечивать рабочих горячими обедами. Эту инициативу хотят перенять у нас. В Америке вы можете увидеть заводы, где работают высококвалифицированные руки, там прекрасные столовые. Но везде, где на конвейер можно в любую минуту взять человека с улицы, к рабочему относились как к быдлу и ничем не обеспечивали. Это положение будет исправлено: у нас будут единые социальные стандарты. Нашей власти еще только два года, а Депрессия оставила массу проблем. – Я рад, что и у России есть чему поучиться. – Да, ваш Ришелье имеет американскую деловитость. А вы слышали историю с испанскими красными? – Нет. «А кстати, об Испании. Туда же мы войск не посылали?» – После мятежей Сталин договорился с Франко, чтобы красным республиканцам заменяли смертную казнь на посылку в Россию на каторжные работы в Сибирь. Он сказал, что строительство новой жизни послужит исправлению этих людей. «Испанские коммунисты в сталинских лагерях? Какой подарок нашим демократам… Впрочем, если их Франко собирался ставить к стенке, это вообще-то гуманизм, а выпустить – вряд ли это было в его, Сталина, силах». – Кстати, недавно Сэмюэл Робертсон из «Вашингтон пост» вернулся из поездки в Россию и написал книгу о вашей каторге. Он высоко ее ценит, поскольку в Америке пенитенциарная система служит только для наказания, а русская каторга – для исправления. Он видел светлые удобные бараки, которые временно возводятся на стройках, и ему очень понравилась система зачетов, когда за прилежный труд и лояльность засчитывают дополнительные дни пребывания в заключении. Заключенных учат грамоте и разным специальностям, чтобы они могли после освобождения найти работу, они организуют самодеятельность, создают даже свои театры. Конечно, администрация показывала лучшее, так в Синг-Синге журналистам показывают новую тюрьму с радио в каждой камере. Но многое с каторги решили перенять у нас, и теперь есть проект создания целого архипелага исправительных кемпов по всей стране, прежде всего на строительстве автодорог. Электрический стул и газовые камеры станут музейными экспонатами. «Интересно, а тут что бы Солженицын написал?» – …А заодно удастся покончить с чикагским рэкетом. За вонючие трущобы Босс уже взялся. Многие не верят в успех, но он обязательно добьется. А вы как считаете, такой крупный город, как Чикаго, может быть без трущоб? – Вполне. Я в этом более чем уверен. – Вы оптимист. Город, где мэр был уголовником… – Ну не только в Чикаго мэр был уголовником! – воскликнул Виктор, вспомнив, что ему рассказывала в этой реальности Краснокаменная про карьеру Пантелкина. Беседа за обеденным столом плавно перетекла в послеобеденную – до трех пополудни по местному времени, когда спадает жара. – Вы не возражаете, если мистер Сэллинджер пока вздремнет в кресле? – спросила Джейн. – Ночью он должен охранять ваш сон. – Какие вопросы? Пусть отсыпается – вон кровать свободна. – Лучше здесь. Если постучат или позвонят по телефону. А мы пройдем в спальню. Джейн прикрыла за собой дверь и негромко включила приемник. На волне местной радиостанции отжигал Бенни Гудмен – шла трансляция с какого-то концерта. |