Онлайн книга «Стезя и место»
– Не боится! – констатировала вслух Нинея. – Все понял, паршивец, и не боится! Да что ж это за дети такие пошли? Оружие, силы ведовские, лезут туда, куда и умудренному старцу заказано, и хоть бы что! Или не поверил мне, Мишаня? – Ну почему? Поверил. Только знаешь, баба Нинея, – Мишка на секунду задумался, пытаясь сформулировать свою мысль, – я в последнее время как-то перестал понимать: чего надо бояться, а чего не надо. – Врешь! – уверенно заявила волхва. – Тот, кто не понимает, чего надо бояться, – боится всего, ты же, наоборот, ничего не страшишься. А слыхал ли ты, Мишаня, такую мудрость: «Ничего не боятся только полные дураки»? От незнания твое бесстрашие, от молодости и глупости! «Угу, точно подмечено, особенно несчет молодости». – Ну ты, баба Нинея, и сказанула! Да со времен Ад… Одинца и Девы дня не проходило, чтобы кто-нибудь из стариков не проворчал: «Ох уж эта нынешняя молодежь!» И про тебя так когда-то говорили, и я когда-нибудь буду так бурчать. – Ну что с тобой поделаешь? – Было заметно, что Нинея хочет выглядеть сердито, но не может сдержать улыбку. – Иногда гляну на тебя, и покажется, что с ровесником разговариваю. – Гляди, боярыня, вот возьму и посватаюсь! – Ой! – Нинея в притворном ужасе прижала ладони к щекам. – Да Красава, как узнает, мне все глаза выцарапает! – Неужто так грозна? – Еще как грозна! Так, бывает, осерчает, так сердцем разгорится, что… пока веник об нее не обломаешь, и не успокоится. – Да-а, Нинея Всеславна, не та нынче молодежь пошла, не та. – Мишка сделал постное лицо и сложил руки на выпяченном животе. – Мы со старшими почтительнее были. – И не говори, Михайла Фролыч! – Нинея покивала и преувеличенно горестно вздохнула. – Разве ж в наше время такое дозволялось? – Истинно сказываешь, матушка, истинно! – подхватил Мишка. – Вот как сейчас помню, две тысячи лет назад… э-э… о чем это я? А! Про молодежь! Ты знаешь, Нинеюшка, девки теперь такие бедовые пошли, ну прямо огонь! – Ага! Тебе бы только девки! Все вы, кобели, одинаковые, только об одном и думаете! Первым не выдержал и улыбнулся Мишка, вслед за ним засмеялась Нинея. – Давненько я так приятно не беседовала! Ты, соседушка, почаще заглядывай, еще поболтаем, я тебе медку стоялого чарочку поднесу. Больно уж ты мудр да велеречив, просто сердце радуется. – Благодарствую, Нинея Всеславна, всенепременнейше загляну… опять же медок… Нинея, продолжая посмеиваться, поднялась с лавки и направилась за занавеску. – Погоди, Мишаня, я сейчас. – Уж не за медком ли собралась, соседушка? – Сиди уж. – В тоне волхвы не осталось и намека на недавнее веселье. – Не медок тебе нужен. Мишке показалось, что за занавеской открылась и закрылась дверь, и он только сейчас задумался, что нигде, кроме этой горницы, в доме Нинеи не бывал. А дом был большим, в нем наверняка было еще несколько помещений. Преодолевая любопытство, так и тянувшее заглянуть за занавеску, Мишка налил себе квасу и принялся терпеливо ожидать возвращения волхвы. Отсутствовала Нинея довольно долго, но вернулась с довольным видом, у Мишки возникло ощущение, что она искала какую-то вещь, про которую неожиданно вспомнила во время их разговора. Предположение его тут же и подтвердилось – старуха развернула тряпицу, и на ладони у нее оказалась маленькая бронзовая статуэтка – поднявшийся на дыбы матерый медведь. Чеканка была настолько искусной, что у небольшой – размером с кулак взрослого мужчины – фигурки, были отчетливо видны зубы, когти и завитки шерсти. «Опаньки! Такой же, как лис, которого мне Илья подарил. Одна рука чувствуется!» – Смотри, Мишаня, этот зверь самим Велесом отмечен. Он от многих бед защитить может, и если ты почувствуешь, что Людмила тебя под себя подминать начинает… – Баба Нинея, у меня такой же есть! – Что? Что ты сказал? – У меня такой же зверь есть, вернее, так же сделанный, только не медведь, а лис. – Мишка вытащил из малого подсумка фигурку и поставил ее на стол. – Смотри: наверное, один мастер делал, очень уж похоже. – Так что ж ты раньше-то?.. – Нинея, кажется, была не на шутку взволнована. – Светлые боги! Восьмой зверь! Лис – и пришел к Лису… Даже не верится. Откуда у тебя? – Илья подарил. – А у него откуда? – В Куньем городище нашел, на капище. – Вот змей подколодный! И молчал, паскуда! – Так я же не знал… – Да не про тебя я! – досадливо прервала Нинея. – Про волхва куньевского. Молчал, дурак, ни себе ни людям. Правильно мы его тогда под лед спровадили. «Ага! Значит, все-таки «мы», а не Красава! Ладно, это потом, сейчас внимательно слушать бабку». Нинея, как назло, замолкла, уставившись на фигурку лиса и едва заметно шевеля губами. То ли молилась, то ли разговаривала с бронзовым зверем. Мишка деликатно помолчал, но, когда губы волхвы перестали шевелиться и она о чем-то задумалась, решил напомнить о себе: – Очень уж работа похожая, как будто один мастер делал. – Не мастер их делал, вернее, мастер, но руками его водил сам Велес! Повезло тебе, Мишаня, в который раз уже повторяю: любят тебя светлые боги славянские, а паче всех Велес – скотий бог, дарующий достаток и благополучие в жизни. «Ну это понятно: божество, сохранившееся еще со времен кочевничества. Для кочевника главное богатство – скот, от него и достаток, и благополучие. Жизнь давно изменилась, а старый бог живет». – Всего было сделано двенадцать зверей, – продолжала Нинея. – Я видела трех: тура, лося и медведя. Слыхала еще про четырех: сокола, волка, пардуса [7] и коня. Про остальных знаю, что они есть, вернее, были, но что это за звери и где они находятся, не ведала. А тут Лис! Восьмой! – И в чем смысл? – Тот, кто соберет у себя всех зверей Велеса, числом двенадцать, силу невиданную обретет, сам Велес ему во всех делах помогать станет… или погубит, если сочтет, что звери достались недостойному. Но и каждый зверь в отдельности силу большую имеет, только надо знать, как ей пользоваться. Волхв куньевский не знал, слабый был, глупый или недоучка. А расстаться не желал, надеялся, видать, постигнуть тайну. Дурак, даже я про своего зверя всего не знаю. А тебе, Мишаня, повезло – лис к Лису пришел. Когда человек своей сутью с Велесовым зверем совпадает, сила от этого только увеличивается. – Нинея сожалеющее вздохнула и принялась заворачивать статуэтку медведя в тряпицу. – Я-то вот с медведем не очень-то совпадаю. «Да, тебе бы удав Каа подошел бы. Только вряд ли славянский мастер стал бы удава изображать. Тогда, тогда… рысь, наверно». |