Онлайн книга «Насты»
|
– Взаимно, – пробормотал я. Он ушел по аллее так же неторопливо, на выходе из сквера сел в припаркованный на обочине автомобиль, и тот сразу же тронулся с места и быстро влился в общий поток. В качалке наша группа почти в полном составе, даже Марина осталась дожидаться моего возвращения, хотя она где-то работает в это время. Едва я переступил порог, меня встретили галдежом, вопросами, как и что. – Тихо, – сказал я, – сейчас все расскажу. Они умолкли, а я выложил на горизонтальную скамью для жима пакетик в газете. Все смотрели в жадном ожидании. Зяма первым осторожно пощупал сверток. – Позвольте мне, – сказал он таинственным шепотом, – как представителю всемирной жидовской мафии, протянуть свои загребущие… Люська прошептала еще тише: – Сколько там? Зяма вытащил из газетки, ловким движением провел кончиком пальца по корешку плотно упакованных банкнот. Они сухо прошелестели, словно гигантская стая стрекоз слюдяными крыльями, и снова притворились плотным бруском. – Пол-лимона, – ответил Зяма и заулыбался, словно кот, что спер кувшин сметаны. – Для начала как бы весьма нехило. Люська охнула: – Для начала? – А то, – ответил за представителя всемирного жидовства Данил. – Мы только берем разгон. Бугор, рассказывай! Я сказал с неохотой: – Ничего особенного. Встретились в скверике, он передал деньги и сразу ушел. Только и сказал, что если пропьем, то больше не даст. – Я ж говорил! – воскликнул Зяма и довольно потер белые пухлые ладошки. – Будут еще!.. Если поведем себя умненько. – А это как? – спросил Грекор. – Пойдем на демонстрацию снова, – ответил я. Данил спросил, набычившись: – Ты хочешь сказать, что кто-то из срунов прошлого поколения выбился в олигархи и теперь решил отсыпать нам, вспомнив молодость, от щедрот? Я потряс головой: – Ничего не знаю! Знаю только, что вот перед нами на столе пачка красненьких. В банковской упаковке. Новеньких. Грекор спросил с недоверием: – И что, он не взял даже расписку? Я покачал головой: – Нет. Зяма сказал живо: – Раз вслух сказал, что передает пятьсот тысяч рублей, этого достаточно! Думаешь, он не писал разговор? Три ха-ха! Сейчас все пишется. – Да и снимать их могли, – добавил Данил, – длиннофокусной камерой. – На нем на самом могли быть видеокамеры, – сказал Грекор. – Они теперь меньше макового зерна! Без спецаппаратуры не увидеть. – Ой, ребята, – воскликнула Люська с восторгом, – вы такие умные! – Ладно, – сказал я, – давайте подумаем, как тратить деньги. – Разделить пополам, – предложил Грекор. – На первую половину накупить водки, а вторую – закуски! – Столько жрать? – спросил Данил. – Тоже мне в алкаши ломится!.. Нет уж, давайте купим станок Смита, две W-штанги и стеллаж для блинов, стойку для гантелей, а еще спортивного питания от Диматайза, а то Айронмэн у меня поперек горла… Зяма сказал брезгливо: – Я и слов таких не знаю, какой-то ты космополит безродный, все у тебя иностранное… братцы, бейте предателя России! Это я как патриот говорю. – Он исправится, – пообещал я. – Сайт и форум я уже забабахал, но кое-какую денежку на раскрутку придется потратить. Угнетенный народ должен знать, что кроме ручной и прикормленной оппозиции есть и непокорная… Грекор сказал приподнято: – Мы пьем за яростных, за непокорных, за презревших грошевый уют! Вьется по ветру Веселый Роджер, люди Флинта песенку поют… – Я гитару принесу, – сказала Люська. Я похлопал ладонью по столу. – А серьезные идеи есть?.. Нам выпал уникальный шанс в самом деле стать чем-то серьезным. И наше срунство поднять на более высокий уровень, чем насрать соседу под дверью. Выходя на митинг или демонстрацию протеста, мы срем под дверью самого Кремля! Грекор гыгыкнул: – Представляю, как президент выходит и… о Боже! Во что это я вступил?.. Срочно начальника службы безопасности моей персоны ко мне, пусть языком вылизывает! Я поморщился и, не обращая на него внимания, сказал серьезно: – Именно теперь можем заявить о себе как об организации. Зяма сказал опасливо: – Это хорошо, но только чтоб знали, но не били морды. Это только Данил любит, когда его бьют… – Бить нас отныне нельзя, – объяснил я, – теперь это будет квалифицироваться как преступление на почве национальной, религиозной и политической нетерпимости и даже ненависти!.. Мы не хулиганы, мы своими действиями заявляем протест против существующей системы, удушающей человеком человека!.. Потому любое действие, направленное против нас, будет расценено как удушение личных свобод и гражданских прав, завоеванных в тяжелой борьбе! Данил и Грекор смотрели на меня с раскрытыми ртами, Данилу вообще страус мог бы залететь, если бы научился все-таки летать, даже Люська в изумлении распахнула хорошенький ротик. Зяма наконец пошевелился, сказал с придыханием: – Блин… ты так серьезно все сказал! Я уже начинаю в нас верить. А насчет как потратить… вообще любые денежные вопросы давайте все ко мне. Первый день консультирую бесплатно, это чтоб клиентуру набрать, потом вам, как своим, сделаю скидку. Но не слишком, не слишком, а то на голову сядете. Итак, Люська? Люська сказала чинно: – Меня, как приличную девочку из крайне хорошей семьи, интересуют штрафы, если такие есть. За участие в митингах. Я не за себя волнуюсь, меня просто потрахают и выпустят, а вот вас могут не захотеть, а мне где брать деньги на залог? Грекор сказал бодро: – Понятно где!.. Но какие штрафы? За что? Зяма сказал, чуточку гнусавя: – Мы, русские, народ самый покорный и спокойный, потому и штрафы у нас самые низкие в мире… Да-да, Люська, низкие! Депутат Сидявкин предложил увеличить до миллиона рублей, а деньги переводить на устранение последствий. А то сейчас, мол, тыща рублей с носа – и свободен. – А че, в других странах выше? – спросил Данил с недоверием. – И намного, – заверил Зяма. – Четыреста фунтов стерлингов в Англии, а за вандализм пять лет тюрьмы и штраф в две тысячи фунтов стерлингов… вандализм, поясняю, если кто троллейбусный павильон на остановке разнесет!.. В Германии – год тюрьмы и штраф в пятнадцать тысяч евро. В Италии только за то, что не подчиняются приказу полиции прекратить и разойтись, год тюрьмы и крупный штраф. |