Книга Корм, страница 59 – Мира Грант

— Уже гораздо лучше, спасибо, — улыбнулся брат.

Сначала я не поняла, чего это он так выделывается перед толпой нервных военных, готовых в любой момент открыть огонь. А потом проследила за его взглядом и чуть было не улыбнулась. Здравствуй, стационарная камера номер четыре. Здравствуйте, умопомрачительные рейтинги. Не зря Шон разошелся. Я вышла вперед и положила шприц на землю. Вернее не сам шприц, а запечатанный армированный двухслойный пакет. Пространство между внешним и внутренним слоями заполнял хлор: если зараза выберется из шприца, то не успеет прорваться наружу. Двигаясь с чрезвычайной осторожностью, я выложила также пистолет, электрошокер, газовый баллончик (его я обычно пристегиваю к рюкзаку — мало ли какая дрянь встретится помимо зомби, а перцовку в глаза получить никто не рад) и складную дубинку, которую мне Шон подарил на день рождения. Потом подняла руки, показывая, что больше ничего нет, и сделала шаг назад.

— Мэм, и очки тоже, — велел солдат.

— Черт побери, у нее же ретинальный КА! Вы видели досье, еще когда мы только сюда приехали, так что все знаете! — Шон уже не красовался, а просто откровенно злился.

— Очки, — повторил военный.

— Шон, все в порядке, он просто выполняет свою работу. — Я стиснула зубы и изо всех сил зажмурилась, потом сняла очки, бросила их на землю и отступила назад.

— Мэм, откройте, пожалуйста, глаза.

— А вы сможете немедленно оказать мне медицинскую помощь? — Я тоже сильно разозлилась. — Меня зовут Джорджия Каролина Мейсон, лицензия номер альфа-фокстрот-браво-один-семь-пять-восемь-девять-три. Мой брат прав, у вас есть наши досье. У меня острый ретинальный Келлис-Амберли. Если открою глаза, могу серьезно повредить зрение. И мы журналисты, я подам на вас в суд.

Снова пауза — опять с кем-то совещался. Дольше, чем в прошлый раз. Видимо, проверяли досье, уточняли, не превращусь ли я немедленно в зомби, а то, может, нарочно очки надела и разглагольствую тут. Наконец:

— Вернитесь в группу.

Еще минут десять Шон с Риком выкладывали оружие. Потом мы встали рядом, и брат взял меня за локоть — помочь, если вдруг придется куда-то идти. Днем без очков я практически становлюсь слепой. Даже хуже: у слепых ведь свет не вызывает мигрени, и сетчатку они повредить не боятся.

— Кто дал вам право зайти на территорию?

— Сенатор Питер Райман, — ответил Рик, спокойно и уверенно — видимо, далеко не первый раз сталкивается с властями. — Полагаю, вы перехватили звонок мисс Мейсон сенатору?

— Сенатор Райман знает о вашем местонахождении?

— Сенатор Райман дал нам разрешение на проведение этого расследования, — Рик сделал особое ударение на слове «сенатор». — Думаю, его заинтересуют наши находки.

Солдат снова совещался с кем-то. Неожиданно затрещал громкоговоритель, и оттуда послышался голос Раймана:

— Дайте сюда эту штуку. Что же вы творите? Это мои журналисты, а вы так с ними обращаетесь, будто они незаконно вторглись на мою же территорию. Тут явно не все в порядке, а вы как думаете?

Другой голос на заднем плане неразборчиво промямлил какие-то извинения.

— Конечно, не подумали, — грянул в ответ сенатор. — Ребята, вы как? Джорджия, девочка моя, ты с ума сошла? Надень немедленно очки. Думаешь, у слепого журналиста получится раскапывать мои маленькие грязные тайны?

— Сэр, эти славные люди заставили меня их снять!

— Славные люди с такими славными пистолетами, — присоединился Шон.

— Очень мило с их стороны, но теперь, Джорджия, надень их, пожалуйста, обратно. У тебя есть запасная пара?

— Есть, но в заднем кармане — боюсь, уроню.

Всегда беру с собой запасные. Лучше три пары. Ясное дело, на случай заражения, а не на случай агрессивных военных.

— Шон, достань сестре очки. Она без них словно голая. Жуткое зрелище.

— Да, сэр!

Брат отпустил мой локоть. Через мгновение я почувствовала, как он вложил мне в руку очки, и, облегченно вздохнув, надела их. Свет сразу же потускнел — теперь можно открыть глаза.

Моему взору предстала все та же картина: слева — Рик, справа — Шон, повсюду вооруженные солдаты, а еще стационарная камера номер четыре, которая по-прежнему передавала данные в грузовик. В таком диапазоне большинство передатчиков не смогут ничего отследить — примут за помехи. Баффи не зря держит руку на пульсе беспроводных технологий: чем лучше разбираешься в подобных вещах, тем труднее блокировать твой сигнал. Не знаю, работают ли еще камеры, которые настроены на высокие частоты — наверное, нет. Зато низкочастотные военные вряд ли засекут.

— Джорджия, с глазами все в порядке? — спросил сенатор.

Взгляд Шона молча вопрошал о том же.

— В полном, сэр.

Не совсем правда. Мигрень уже набирала силу; теперь, наверное, буду несколько дней мучиться. Чего от них еще ждать — это же правительство.

— Когда эти славные люди закончат свою работу, нам нужно будет поговорить. Если у вас найдется минутка.

— Конечно. — Дружелюбие в голосе сенатора сменилось напряжением. — Я хочу узнать обо всем.

— Мы тоже, сэр, — вмешался Рик. — Например, хотелось бы знать, что в шприце. К сожалению, у нас нет необходимого оборудования, чтобы это проверить.

— Вышеуказанный предмет передается в распоряжение армии Соединенных Штатов Америки, — пролаяли из громкоговорителя. — Что в нем — больше вас не касается.

Мы вскинулись, все трое.

— Простите, — уточнил Рик, — найдено возможное доказательство того, что при помощи живого вируса Келлис-Амберли кто-то устроил вспышку вируса на американской земле. Во владениях кандидата в президенты Соединенных Штатов. И вы утверждаете, что людей это не касается? Не касается троих аккредитованных и лицензированных представителей американских СМИ, которые и нашли это самое доказательство? Причем сами провели расследование, с которым почему-то не справились вооруженные силы?

Солдаты вокруг нас явно напряглись и теперь держали оружие под весьма неприятным углом, мол, даже на американской земле бывают несчастные случаи. Сотрудники спецслужб нахмурились, но не сильно. В конце-то концов, за расследование на ранчо отвечали не они.

— Сынок, — послышалось из громкоговорителя. — Не хочется думать, что ты имеешь в виду то, что сейчас сказал.

— Но вы же сами говорите, мы не имеем права узнать о собственной находке. А нас ведь смотрят и читают зрители по всему миру, которые очень-очень хотят знать правду, — вмешался Шон. — По мне, так это не свобода слова.

Брат скрестил руки на груди и встал в подходящую для снимка позу, с виду расслабленную. Надо было хорошо его знать, чтобы понять, насколько он зол.

— И наши читатели не воспримут это как свободу слова, — согласилась я.