Онлайн книга «Легенды неизвестной Америки»
|
Кальцен прошёл мимо гаража примерно через десять минут после возвращения Тэмбэла. Последний рвался брать негодяя сразу, но я уговорил его повременить. Следующие несколько дней Тэмбэл был возбуждён, но затем согласился со мной и вернулся к мерному наблюдению. С отпечатками получилось странно. Всего Тэмбэл снял в доме Кальцена двадцать отпечатков в случайных местах. Четыре больших, четыре указательных и так далее. Так вот, оказалось, что отпечатки в доме оставляли как минимум два человека. Один из них — Кальцен, кто второй — неизвестно. Причём второму принадлежали тринадцать из двадцати отпечатков. Тэмбэл предположил, что в доме живут два человека. Вполне вероятно, оба — немцы, оба — из беглых. Один по какой-то причине не появляется на публике, ему принадлежит рука. Второй же иногда всё-таки выходит из дома. Но почему тогда в момент обыска никого в доме не оказалось? Загадка. Тэмбэл не хотел её решать. У него созрел простой и действенный план. Он хотел отследить, когда рука заберёт следующую порцию писем или, что ещё лучше, в пасмурный день обитатель выйдет на крыльцо. А затем, когда тот вернётся, ворваться в дом и взять его горяченьким. То есть раскладывающим продукты или сортирующим прессу. Во-первых, Тэмбэл подозревал, что Кальцен иногда покидает своё обиталище незаметно для наблюдателя, и боялся проколоться (хотя направленный микрофон всегда мог засвидетельствовать присутствие Кальцена). Во-вторых, агент опасался того, что фашист всё время настороже, и днём, сидя в гостиной за книгой, он скорее даст вооружённый отпор, чем с пакетами в руках. Поэтому Тэмбэл ждал и готовился. У него был пистолет. Американский Colt M1911, надёжный, простой и мощный. «Если не получится взять его живым — убью», — говорил Тэмбэл. Я не сомневался, что он так и поступит. Я должен был брать негодяя с задней двери. Тэмбэл вручил пистолет и мне — Browning HP. «Вы умеете обращаться с оружием?» «Умею, в армии служил», — ответил я. «Может, лучше Colt?» «И с браунингом справлюсь». На этом разговор об оружии завершился. Теперь оружие всегда было у нас под рукой, когда мы находились в гараже. Дверь дома напротив открывалась не каждый день, но раз в два-три дня точно. Поэтому мы запланировали операцию на один из дней одиннадцатого, двенадцатого или тринадцатого февраля. Пригрозить пистолетом, обездвижить, арестовать. Далее можно было смело вызывать полицию: у Тэмбэла были документы, по которым любой полицейский в любом штате обязан был ему подчиниться как старшему по званию. Примерно так всё и должно было выглядеть. Одиннадцатого февраля мы безвылазно просидели на наблюдательном пункте и… не дождались. Кальцен не появился, даже руки не показал. Напряжение было чудовищное. Тэмбэл пытался травить анекдоты, но у него плохо выходило. Когда стемнело, в гостиной долго не гас свет. Направленный микрофон, как и прежде, ловил шебуршение радиолы и шорох страниц. «Может, сейчас?» — спросил я. Тэмбэл покачал головой. «Днём, — сказал он. — Днём это не так заметно со стороны». Мне казалось наоборот, но я подчинился. И вот наступило утро среды, 12 февраля 1947 года. * * * Ночью мы немного поспали по очереди, потому что брать фашиста стоило со свежими силами и головой. Наскоро позавтракали, не отрываясь от наблюдения. И почти сразу после завтрака к дому напротив подъехал грузовичок доставки. На его блестящем борту была эмблема известной торговой сети. Курьер вышел из кабины, открыл двери фургона и поволок к дому достаточно большой ящик. Это означало, что Кальцену придётся выйти, чтобы втащить ящик в дом. Всё произошло по обычному сценарию. Курьер оставил ящик на крыльце, позвонил в дверь. Ему просунули деньги через щель. Курьер уехал. Мы уже были наготове. Пистолет Тэмбэла находился в подмышечной кобуре, мой — в кармане куртки. «Не забудьте только с предохранителя снять, если что», — сказал Тэмбэл. Я посмотрел на него укоризненно. Кальцен появился на крыльце и стал затаскивать внутрь ящик. «К заднему входу», — сказал Тэмбэл и вышел из гаража. Я отправился к заднему входу. Это было нетрудно: перемахнуть через изгородь, миновать лужайку и встать у двери. Я услышал трель дверного звонка: Тэмбэл уже на месте. Мне казалось, что агент просто откроет дверь, выбьет её ногой, к примеру, но тот принял решение войти цивилизованно. Возможно, он думал, что Кальцен примет его за возвратившегося почему-то курьера. Больше я ничего не слышал — всё-таки я находится с другой стороны дома. Из технического интереса я нажал на ручку задней двери. И — о чудо! — дверь открылась. Я достал пистолет, снял с предохранителя и вошёл в комнату. Тут же — стоило мне сделать шаг — в комнате появился и второй человек. Он влетел внутрь сломя голову и побежал прямо на меня. Это был Кальцен — тот самый человек, который выходил на крыльцо и забирал продукты. В моей руке был пистолет — и я нажал на спуск. Его развернуло, но он не упал, а как-то странно заковылял в сторону и исчез в дверном проёме, ведущем на кухню. Я рванул за ним. Он пытался выбраться из кухонного окна, но у него не получалось: похоже, я всё-таки попал. Я снова выстрелил. Пуля отрикошетила от стены куда-то в сторону. Кальцен завалился в угол и обхватил руками высокий пристенный газовый баллон. Такие баллоны только начали появляться; плита от них могла работать по несколько месяцев, после чего вызывали заправщика, который обновлял содержимое баллона. Кальцен схватился за баллон — но я это понял не сразу. И выстрелил ещё раз. Я понял, что промазал, только когда услышал свист газа; в этот момент за моей спиной появился Тэмбэл. Я рефлекторно нажал на курок ещё раз, Тэмбэл отвёл мою руку в сторону — и в злосчастный баллон ушла вторая пуля. Агент среагировал раньше меня. Он рванул назад, таща меня за капюшон, и когда мы были уже в комнате, прогремел взрыв; из кухни вырвалась струя огня. Мы побежали к задней двери и вывалились наружу, когда второй, более мощный взрыв сотряс дом, практически уничтожив его правое крыло. «Иначе никак?» — прохрипел Тэмбэл. «Он бежал прямо на меня, я мог упустить». «Чёрт…» — протянул агент. Я чувствовал, как он огорчён и как это огорчение затмевает радость от хорошо выполненной работы, пусть и чужими руками. Дом уже полыхал. Он хотел убить Кальцена своими руками и так отомстить за всё. За свою изувеченную спину, за сотни соотечественников, окончивших жизнь в гитлеровских лагерях. И вдруг я убиваю фашиста. Я, простой американский автомеханик, войны не видевший даже издалека. «Да… — протянул Тэмбэл, поднимаясь. — Вы убили его, Джим. Я могу только сказать: спасибо. Если бы не вы, он мог уйти». «Я понимаю, что вы хотели сделать это сами», — сказал я. |