Онлайн книга «Врата Миров»
|
– Наверно, скалы огибает, – хрипло произнес Пашка. Он изготовился к стрельбе, но мучительное ожидание скорой развязки сжигало нервы. Долго так не просидишь. Скорее бы… Рев ударил поблизости, раскатился эхом. Мутанты вырвались в магистральный тоннель! Но почему не сработали ловушки? – Спокойно! – Егор на время приостановил ремонт. В руке он сжимал дистанционный взрыватель. – Чего ждешь?! – Родька резко присел, дал две короткие очереди, свалил одного из мутантов, остальных только разозлил. – Давай же! Егор медлил. Пашка вступил в бой. Его выстрелы зазвучали близко, оглушительно, звонко, горячие гильзы ударялись о стену, падали на пол, шипя, растапливали лед. – Глаза! – заорал Егор. Взрывы ударили одновременно. Огненный смерч рванул по тоннелю, на миг все потонуло в пламени, острый запах горелой шерсти и обугленной плоти пробился даже сквозь дыхательные фильтры, стрельба стихла, и вдруг наступила неестественная тишина. Не сработало! Не вышло, как задумал! Отчаянные мысли мелькали в голове Егора. Он видел всего в десяти-пятнадцати метрах от себя мечущихся в теснине мутантов – они ослепли от вспышек, их шерсть сгорела, но в дыму среди смрада и бестолковой толчеи уже появились новые группы тварей, они рвались вперед, отшвыривая израненных сородичей… Внезапно, стирая отчаянье обреченных мыслей, раздался громоподобный треск, заглушая яростный рев атакующих, вновь ударили два автомата, и вдруг огромный фрагмент свода прыснул трещинами, начал проседать, а через миг обрушился! Ледяное крошево заполнило тоннель, но обвал только начал набирать силу. Вал, состоящий из мелких льдинок, вздыбился, как волна, вдоль пола неслось ледяное крошево, а по стенам и своду бежали все новые трещины… – Бежим! – дико заорал Родька. Пашка инстинктивно ухватил правой рукой оба автоматных ремня. Секунды были отпущены им, но ребята не растерялись, Родька подскочил к Егору, вдвоем они приподняли друга и что было сил побежали, волоча Пашку за собой. Мысли не успевали за ходом событий, действия происходили на уровне рефлексов, инстинкта самосохранения, – свод тоннеля продолжал обрушиваться, а они неслись, не останавливаясь, благо сервокостюмы преданно подхватили усилия, не подвели, выдержали рывок. Пашка обмяк. Его ноги волочились по льду, в голове билась лишь одна мысль: только бы не разжать пальцы, не выпустить из руки автоматные ремни… Его взгляд заледенел. Смотреть, как по пятам несется искрящийся вал, как трескается свод тоннеля и от него отрываются многотонные глыбы, было не просто страшно. Чувство перехлестнуло через край, прорвалось крупной дрожью, от которой непроизвольно лязгали зубы… Тоннель плавно закруглялся, действительно огибая группу скал, впаянных в толщу ледника, и это в конечном итоге, спасло ребят. Обвал постепенно пошел на убыль, они бежали из последних сил, ледяной свод все чаще пересекали каменные прожилки, затем стены стали сужаться, и Родька вдруг споткнулся, упал, прохрипев: – Больше не могу!.. Егор разжал пальцы, повалился на бок, тяжело, надрывно дыша. Вдали ворочался рокот. В воздухе все еще вихрилась метель из мельчайших льдинок, но вскоре искристое марево начало редеть. Пашка с трудом пошевелился, сел. Родька лежал на полу, раскинув руки. Егор, пошатываясь, встал, придерживаясь за стену, сделал несколько шагов, склонился над другом. – Чего он? – испуганно спросил Пашка. – Живой. Улыбается. Родька, ты как? – Не знаю, – он продолжал улыбаться, словно ребенок. Шок. Все трое испытали его в полной мере, но каждый отреагировал по-своему. Требовалось немного времени, чтобы прийти в себя, осознать, что живы. * * * – Ну вот, порядок, – Егор завершил ремонт, стал собирать инструменты. Пашка встал, сделал пару шагов, довольно обернулся. – Работает! Левый рукав сервокостюма, откуда Егор позаимствовал тяги и приводы, теперь не гнулся, плотно прилегал к телу, но не беда. «Главное, что теперь могу не только ходить, но и бегать, не стану обузой». – Спасибо, – Пашка присел, одной рукой помог Егору собрать инструмент. – Обращайся, – шутливо ответил тот. На душе было и радостно, и тоскливо. Нервное возбуждение еще не улеглось, Родька не смог усидеть на месте, ему хотелось бегать, кричать, но он сдержался, задавил избыток эмоций, молча взял автомат, исчез во тьме. – Куда он? – Пусть пройдется, – Егор взял свой автомат. – И нам сидеть нечего. Пошли потихоньку за ним. Здесь, – он взглянул на трещину, которая остановилась на границе скалы и льда, – здесь оставаться нельзя. Обвал может повториться. – Так куда мы теперь? – Не знаю. Заблудились. К поверхности ледника надо выбираться, а там сориентируемся. Впереди появился свет. Его источник двигался – это был Родька. Он включил фонарь и возвращался. – Ну что там? – спросил Егор. – Расселина в скалах. – Неба не видно? – Нет, темно. Может, наверху уже ночь? – Надо проверить. Боковых ответвлений нет? – Были когда-то. Завалены. Расселина, которую нашел Родька, оказалась узкой. Насколько хватало света от фонаря, виднелись лишь острые изломанные контуры практически отвесных стен. – Я попытаюсь взобраться, – Егор не видел другого выхода. – Паша, отдай мне трос. – И как ты полезешь? Без снаряжения, без страховки? – Так и полезу. На сервомускулах. Расселина неширокая, где-то спиной смогу упереться, передохнуть. Лишь бы энергии в костюме хватило. – Мою батарею возьми, – предложил Пашка. – Семьдесят процентов заряда, – сообщил он, взглянув на индикатор. – Ладно, меняемся, – у Егора осталось лишь сорок процентов, сказывался надрывный бег по тоннелю. – Родька, помоги. Через пару минут, после перезагрузки систем экипировки, Егор начал восхождение. Мышцы ломило от усталости. Уже сутки на ногах, без сна, без отдыха. «Кто же знал, что нарвемся на такое…» – думал он, осторожно взбираясь от одного каменного уступа к другому. Поначалу было несложно, стены расселины зеркально повторяли форму – с одной стороны выступ, с другой – выемка, но выше начались сложности, появились наплывы льда, кое-где сочилась вода, пальцы скользили, срывались, и лишь узость расселины спасала от неминуемого падения. «Сколько же еще взбираться?» – Егор тяжело дышал, стараясь не смотреть вниз. Трос, как назло, короткий, метров двадцать, длиннее в хозяйстве у Степ Степыча не нашлось. |