Книга Дырка от бублика, страница 27 – Галина Куликова

— Если правила писали люди, у которых не хватило мозгов вспомнить про урны, то это ваши проблемы, метрополитеновские, а не мои! Я пойду на прием в прокуратуру и докажу, что урна — все равно что другая ручная кладь!

— А что, что у вас в урне? — не желала сдаваться бдительная тетенька.

— Прах, — гордо ответила Элла. — Моего прадедушки.

— Но урна слишком большая!

— Прадедушка тоже был не маленький! — важно возразила Элла. — Вы же его никогда не видели!

Из уважения к чужому праху тетенька уже готова была отступить, но не знала, как это сделать, не потеряв при этом профессионального достоинства.

— А почему прах вашего прадедушки так отвратительно пахнет?

— Он умер от отравления, — быстро сказала Элла. — Это ядовитые миазмы.

— Так вы бы прикрыли чем-нибудь свою урну!

— Когда спущусь на платформу, я ее шарфиком перевяжу! — пообещала Элла и гордо прошествовала к эскалатору.

Пассажиры косились на нее, а те, что ехали к выходу вверх, даже выворачивали головы, чтобы посмотреть на этакое диво подольше. Урна действительно отвратительно пахла, и Элла, дойдя до стены со скульптурной композицией, поставила ее на пол и сунула туда нос. Увидев нечто розовое, быстренько достала из кармана резиновую перчатку и, надев ее, извлекла это розовое нечто на свет божий. Это оказался конверт с чем-то тяжеленьким внутри. Конверт сначала аккуратно заклеили, а потом скомкали в кулаке. К тому же он не был подписан.

Одним движением Элла разорвала бумагу, и на ладони у нее оказался ключ на плоском брелке-замочке. Ключ она опознала сразу — он был от ее собственной квартиры.

Элла бросила резиновые перчатки и конверт в урну, положила ключ в карман и поехала домой. Мысли кувыркались в ее голове, словно цирковые акробаты. У Бориса был ключ! Был. И он от него избавился. Значит, он для Бориса опасен, ему есть что скрывать!

— Дима! — сказала она, позвонив Шведову уже из дому. — Мне нужно установить имя и адрес владельца по номеру машины. Это сложно сделать?

— Очень просто! Жека тебе на раз скажет имя и адрес. Ты его попроси.

— Но я не могу! Это такое конфиденциальное дело, которое касается меня как Эллы Астаповой.

— Н-да? — задумчиво переспросил Шведов.

— Дим, придумай что-нибудь!

— Ну, хорошо, диктуй номер машины.

Элла быстро продиктовала номер и стала ждать результатов. По ходу дела она запекла в духовке картошку, перемешанную с пакетом замороженных шампиньонов, и съела половину противня. Вторую половину честно оставила хозяину квартиры. Когда тот явился домой, картошка подняла ему настроение.

— Пока я буду есть, — сказал он, — позвони своему дяде, — он достал из кармана листок бумаги, — и продиктуй ему эти сведения. Сегодня твою тетю подвозил какой-то «Москвич», и она забыла в нем сумочку с рукоделием. Я узнал, кто шофер, его адрес и телефон. Твой дядя хочет позвонить и предложить выкуп.

— За сумочку?

— Я ему сказал, что он кретин, но он продолжал настаивать.

— Он очень любит тетю Веру, — прочувствованно сказала Элла. — Я ему немедленно позвоню и все передам.

— Не особенно его обнадеживай, — произнес Овсянников, сладостно чавкнув. — Я уже звонил этому типу, он заявил, что никого не подвозил и сумочки с рукоделием у него нет.

— Негодяй! — возмутилась Элла. — Что теперь будет с тетей Верой?

— Я тоже об этом подумал, — сообщил сыщик. — И решил облегчить твоему идиотскому дяде жизнь. Я узнал, где этот тип работает. Пусть Димыч звонит ему завтра прямо на службу. Если тот упрется — я подключусь.

— Спасибо! Спасибо! — горячо поблагодарила его Элла.

— Ты тоже очень любишь тетю Веру? — поинтересовался Овсянников. — Интересно, что это за рукоделие такое, за которое стоит еще и деньги платить? Как-то все это странно…

— Тетя Вера вышивает крестиком портрет нашего президента, — торжественно сказала Элла. — Она хочет послать его бандеролью в Кремль к Новому году.

Овсянников подавился грибом и, прокашлявшись, выдавил из себя:

— Похвальная инициатива.

— Вожди должны знать, как к ним относятся простые люди! — провозгласила Элла и удалилась в свою комнату.

Там она принялась изучать то, что попало к ней в руки. Владельца «Москвича» звали Альбертом Илларионовичем Дундиловым. Альберт Илларионович проживал и работал в районе метро «Рижская», и Элла решила, что с раннего утра нанесет ему визит.

* * *

Дундилов оказался директором крохотного магазина «Канцтовары».

— Альберт Илларионович приедет через десять минут, — сообщила представительная дама, сидевшая в его кабинете с телефонной трубкой, в руке.

— Я по важному делу, — сурово сказала Элла. — Это связано с государственными интересами страны.

— Да-а? — Дама сделала большие глаза.

— Можно я вашего директора здесь подожду? А то на улице холодно.

Дама разрешила, а сама принялась обзванивать какие-то базы и ругаться с разными людьми. Потом ее позвали из подсобки, она извинилась и убежала, выстукивая замысловатый ритм подкованными сапогами.

Элла немедленно направилась к столу Дундилова с целью обследовать ящики, но там не оказалось ничего интересного. Она уже хотела было ретироваться и снова сесть на свой стул, как вдруг заметила, что под второй тумбой, возле самого пола есть еще один ящик — и он слегка приоткрыт. Она опустилась на корточки и потянула ящик на себя. Он пошел с трудом и оказался жутко тяжелым, металлическим.

Элле пришлось встать на колени, чтобы с ним справиться. В ящике — увы! — обнаружились обыкновенные печати.

— Альберт Илларионович! Сразу же позвоните Сергиенко! — послышался где-то в глубине коридора женский голос.

А мужской ответил прямо за дверью:

— Понял, понял! Сейчас позвоню.

Элла со всего маху захлопнула ящик с печатями. Тот клацнул и защелкнулся, прихватив своей металлической пастью кусок Эллиной юбки.

— Черт! — прошипела она, и тут Дундилов вошел в кабинет.

Она смутно себе представляла, как будет оправдываться. И уже начала сочинять какую-то глупую историю о закатившейся под стол сережке, когда увидела директора. Вместо того чтобы сразу же пройти к своему рабочему месту, одетый в ворсистое пальто Альберт Илларионович ринулся к маленькому сейфу в стене и поспешно его открыл. Потом достал из-за пазухи свернутый в несколько раз пакет и засунул его глубоко в сейфовые недра.

* * *

Элла сразу узнала этот яркий пакет — именно с ним Борис вышел вчера из банка, с ним сел в «Москвич» Альберта Илларионовича. А вылез уже без него. Можно было рискнуть и взять Дундилова на понт, но прищемленная юбка не давала возможности подняться в полный рост. Кроме того, чтобы нападать, на руках надо иметь хоть какие-то козыри. Пока Дундилов, деловито посапывая, снимал и вешал пальто, Элла протянула руку, вытащила из подставки с ручками нож для разрезания бумаги и, нажав на рычажок, выпустила острое, как бритва, лезвие. Послышался характерный скрежещущий звук, и Дундилов тотчас же подпрыгнул на месте. Потом повернулся и, сделав два пугливых шажка, увидел Эллу, затаившуюся под столом, с ножом в руке и напряженной физиономией.