Онлайн книга «Монстр лазейку найдет!»
|
– Спасибо, папочка! – проворковала Клодин. – Я просто хотела проверить, все ли в порядке с нашим домом, и забрать оттуда кое-что нужное. Разумеется, я не пойду ни в школу, никуда… – Даже и не думай! – отрезал папа. – Сиди здесь вместе с братьями. Тут безопасно. «Что?! Почему?!» Клодин ощутила в животе вихрь разочарования. Он набрал силу, сдавил сердце, подкатил к горлу. Если бы она позволила ему вырваться наружу, то завопила бы: «Что за двойные стандарты? Это нечестно! Возьму и уйду жить к Кардашянам!» Но по темным кругам под глазами отца, его сгорбленной спине и обгрызенным ногтям было видно, что сейчас не время бороться за равноправие. Его и так явно тяготила мысль о том, что придется уехать на стройку, и он не сможет их защищать. Зачем усложнять ситуацию? Вместо этого Клодин, как послушная девочка, вытерла губки салфеткой. Именно этого от нее и ждали. В ту ночь она проснулась от хруста гравия под колесами. Спросонья никак не могла сообразить, где находится. Темнота. Одеяла, от которых пахнет мокрой псиной вместо душистого смягчителя. Да, она явно не у себя в спальне на Рэдклиф-вэй… Что-то зашуршало, как будто кто-то елозил по кожаному сиденью. Этот кто-то дышал. Пульс у Клодин участился. Всплеск адреналина заставил ее проснуться. «Ой!» Ее ткнули в бок носком ботинка. Потом еще раз. Потом еще, уже полегче. Девочка закусила нижнюю губу, отказываясь шевелиться. – Я знаю, что ты там! – сказал Клод. «Опаньки!» Клодин ногами стряхнула с себя вонючее покрывало. – Откуда? – спросила она, поднимаясь с пола машины и выползая на сиденье. – Ты захрапела в ту же минуту, как мы выехали на шоссе. – И что, ты повез меня дальше? – спросила она. Старший брат не переставал ее удивлять. – А если папа узнает? – А я скажу, что не знал про тебя! – А если со мной что-нибудь случится? – поддела она. Он обернулся к ней: – Этого я не допущу. – Зачем ты это делаешь? – Потому что я вижу, иногда с тобой поступают несправедливо, – признал Клод. Клодин расплылась в улыбке. «Наконец-то хоть кто-то это понял!» – А что скажут мама с папой, когда проснутся и увидят, что тебя нет? – осведомился Клод. – Папа уезжает в Бивертон часа в четыре утра, а мама едет на рынок в Сиэтл за продуктами. Она уедет до того, как мы встанем, и вернется только в понедельник, после обеда. Если мы вернемся сразу после матча, мы приедем раньше нее. – А братья? – Ты же сунул им под дверь записку, в которой обещаешь подарить им на Рождество Wii, если они будут держать язык за зубами. – Я?! Клодин хихикнула. – Да не переживай, я с тобой расплачусь сразу, как только раскрутится мое шоу. Ладно, слушай, пошли домой, а? Если я немедленно не вылезу из этих сувенирных тряпок, я линять начну! – Погоди! Надо соблюдать осторожность, – сказал Клод, открывая дверцу. – Я припарковался в трех кварталах от дома, чтобы не привлекать внимания. Пойдем оврагом! – Давай лучше улицей. В овраге нас точно будут искать. А если мы пойдем как нормальные люди, никто и внимания не обратит. – Это глупо! Мы сами лезем в западню. Клод бесшумно закрыл дверцу машины. Клодин открыла свою дверцу. – Ничего подобного! Вот если мы пойдем оврагом, то точно попадем в западню. – Моя поездка, значит, будет по-моему! – настаивал Клод. – Забудь! Ты иди по-своему, а я пойду по-своему. Клодин не знала, за что она сейчас борется, но отступать была не намерена. – Ну, я же тебя не брошу… – раздраженно фыркнул Клод. – Тогда идем улицей! – ответила Клодин и шагнула на тротуар. Делая первые шаги по улице Гласье-роуд, она чувствовала себя так, как будто она голая и все на нее смотрят. И в то же время Клодин испытывала оживление и душевный подъем. Страх и прилив сил. Она чувствовала себя независимой. И это ей нравилось! – Погоди! – шепнул Клод, догоняя ее. Они прошли полквартала молча, насторожившись и ощетинившись. Наконец брат нарушил молчание. – Почему ты все время пытаешься быть вожаком стаи? – Я не пытаюсь! – шепотом ответила Клодин. – Я и есть вожак! Я – альфа! – Смешно! – хмыкнул Клод. Ничего, ничего! Клодин еще всем докажет! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! «Видели бы они меня сейчас!» Билли представлял, как обзавидовались бы ребята в школе, если бы узнали, что он проводит это воскресенье голым в спальне Кандис Карвер. Тут пахло гарденией, ванилью и девичьим потом. Хотя, конечно, хвастаться он не будет. Это ужасно некультурно. И потом, ничего такого тут и не было. Они с Кандис, конечно, предпочли бы посидеть в кофейне. Но сколько можно хихикать над тем, как невидимый мальчишка ворует у посетителей кусочки булочки? Ну, раз четырнадцать. Ну, пятнадцать. Рано или поздно им все равно захотелось бы поболтать. А Кандис говорит, что ей неохота, чтобы на нее пялились и думали, будто она разговаривает сама с собой. Хотя вообще-то последние двадцать минут она именно этим и занимается, так что какая ей разница? Но, с другой стороны, если бы Билли понимал противоположный пол, он бы не провел целый вечер за дневником, записывая… – Эй, ты меня слушаешь? – осведомилась Кандис, расхаживая вдоль своей вычурной розовой девичьей кровати. – Эй, Билли, ты что, ушел, что ли? Она протянула руки, словно нащупывала дорогу в темном чулане. – Билли! Это был удобный случай связать шнурки ее коричневых сапожек. Но такие шалости хороши, когда на душе легко, а на душе у Билли было тяжко. – Да здесь я, здесь! – ответил он, расхаживая рядом с ней. Он бы предпочел развалиться на кровати с балдахином, но с голым задом это было бы невежливо. – А-а, хорошо! – сказала Кандис и продолжала: – И вот, значит, Али думает, что теперь, когда они с Ванессой помирились, я должна отдать билет ей, потому что билет покупался для нее, а мне его отдали только затем, чтобы ее позлить, Дэнис, кстати, говорит, что это чушь собачья, потому что она присутствовала при том, как Ванесса составляла список тех, с кем общаться не желает. И вот, значит, теперь Али дуется на меня, когда на самом деле все дело в них с Ванессой… ну, я так думаю. А Нейт Гарретт говорит, что ей просто не по себе, потому что я-то вся такая классная и клевая, а она – кукла безжизненная. Я ей, кстати, так и сказала. И вот теперь она разозлилась на меня по-настоящему. Хотя мне, вообще-то, по фигу. Это же она сказала, что ЛОТСы должны учиться в своей отдельной школе! Я же тебе говорила, да? В смысле, это совсем неКРУТо. Вот я и говорю: все, Али, до свидания… |