Книга Блуждающий огонь, страница 86 – Гай Гэвриэл Кей

Перевернувшись на спину, он подумал было, что неплохо бы сделать еще несколько приседаний, но решил уступить своему измученному желудку и сперва все-таки поесть. Он взял тонкую полоску вяленого мяса элтора и булочку, какие пекут в Бреннине. Все это дальри, снова лег на спину и с наслаждением принялся жевать.

Кругом цвела весна. Над головой порхали птицы, с юго-востока веял приятный, легкий ветерок. Молодая трава щекотала нос, и Дейв сел и взял со скатерти еще и изрядный кусок сыра. Торк лежал рядом, и глаза его были закрыты. Он умудрялся засыпать буквально в течение двадцати секунд. И сейчас, догадался Дейв, он тоже успел уже погрузиться в сон.

Было почти невозможно поверить, что все это зеленое пространство каких-то пять дней назад было покрыто снегом и насквозь продувалось ледяными ветрами. И Дейв, конечно, тут же вспомнил о Кевине, и его безмятежное настроение улетучилось, точно унесенное ветром. Он больше не мог думать о безоблачном небе и широких степных просторах; перед ним вставали куда более мрачные картины. То страшное место, куда ушел Кевин Лэйн, — пещера в Гуин Истрат, у входа в которую сразу тогда начал таять снег, и на этом снегу цвели красные цветы… И того серого пса он тоже никогда не забудет! А вой жриц будет, кажется, слышать и на смертном одре.

Дейв резко сел. Торк шевельнулся было во сне, но не проснулся. Над головой сияло теплое солнце. Денек был все-таки прекрасный, и так хорошо было быть живым, и Дейв просто заставил себя думать о другом, по собственному горькому опыту, связанному с отношениями в его семье, зная, каким уязвимым и неуравновешенным становится, когда чересчур поддается эмоциям, особенно таким, какие владели им сейчас.

А сейчас он не мог себе позволить стать уязвимым. Может быть — а может ли еще быть такое? — у него еще выдастся спокойный денек, когда можно будет все без помех обдумать. Тогда-то он и постарается наконец понять — пусть даже просидит над этим целый день или два, — почему он так горько оплакивал Кевина Лэйна. Он никого другого так не оплакивал с самого раннего детства.

Нет, сейчас об этом думать нельзя! Только не сейчас. Это слишком опасная территория. И Дейв не без грусти отложил мысли о Кевине — точно так же, как откладывал и печальные мысли о своем отце; он не собирался забывать о них, нет, но ему очень хотелось, чтобы эти мысли сами не лезли ему в голову. А потом он встал и решительно направился туда, где сидели Ливон и герцог Роденский.

— Не спится? — спросил Ливон, поглядев на него с улыбкой.

Дейв присел рядом с ними на корточки.

— Зато Торку спится отлично, — сказал он, мотнув головой в сторону спящего друга. Мабон добродушно рассмеялся.

— Хорошо, что хоть один из вас ведет себя, как полагается в походе. Я уж решил, что вы намерены скакать без остановки до самой Латам.

Ливон покачал головой и довольно наивно возразил:

— Нет, я бы не смог. Мне бы отдых все равно потребовался. А вот Торк вполне мог бы туда доскакать и за один день. Он ведь спит не потому, что устал; просто он разумнее ведет себя, чем мы.

— А знаешь, — сказал Мабон, — ведь ты, пожалуй, прав. Нам тоже неплохо бы вздремнуть. — И, рухнув навзничь, набросил на лицо кружевной платок и буквально через минуту захрапел.

Ливон улыбнулся и молча поманил Дейва в сторону. Они отошли подальше ото всех, и Дейв спросил:

— Далеко нам еще? — Куда ни глянь, всюду расстилалась совершенно безлюдная Равнина.

— К вечеру доберемся, — сказал Ливон. — А дальних сторожевых постов, возможно, достигнем еще засветло. Вчера мы потеряли много времени из-за того, что Мабону пришлось решать какие-то неотложные вопросы в Северной твердыне. Наверное, поэтому я всех так и торопил.

Герцогу пришлось задержать выезд, чтобы передать некоторые приказы Айлерона, присланные с гонцом, гарнизону Северной твердыни, а также отправить кое-какие собственные распоряжения в Роден. На Дейва четкая и рациональная распорядительность Мабона произвела большое впечатление — этим качеством, как ему объяснили, очень гордились все уроженцы Родена. А вот уроженцы Сереша, подумал он, этим качеством, пожалуй, совсем не обладают; там народ куда более эмоциональный и взбалмошный.

— Я ведь тоже задержал отправку, — сказал он. — Ты уж меня извини.

— Ничего. Я, между прочим, как раз собирался тебя об этом спросить. Там что-то случилось?

— Да нет, просто надо было кое-что сделать — для Пола. Айлерон приказал. Помнишь того мальчика, что явился, когда мы вызвали Оуина?

Ливон кивнул:

— И вряд ли забуду!

— Пол просил, чтобы его отца перевели служить в Парас Дерваль. И еще передал письмо… Я пообещал его найти — вот время и понадобилось. — Дейв вспомнил, как стоял, неуклюжий и растерянный, рядом с Шахаром, оплакивавшим своего сына. Ему очень хотелось как-то его утешить, но нужных слов, естественно, найти не удалось. Существуют такие вещи — в этом он был совершенно уверен, — которые он, видно, никогда так и не научится делать как следует!

— А он не показался тебе похожим на нашего Табора? — спросил вдруг Ливон. — Тот мальчик?

— Немного, — сказал Дейв, подумав. Ливон покачал головой.

— А мне кажется — очень даже похож. Пора, наверное, поднимать всех и двигаться дальше.

Стоило им повернуть назад, и Дейв сразу увидел, что Торк уже на ногах. Ливон махнул ему рукой, и он, сунув пальцы в рот, оглушительно свистнул. Все сразу зашевелились, и отряд стал готовиться к дальнейшему пути. Дейв тоже вскочил в седло и неторопливо направился туда, где его уже поджидали Ливон и Мабон.

Собрались быстро. Айлерон послал на север таких воинов, которые свое дело знают отлично. Появившийся через несколько минут Торк только молча кивнул, и Ливон, улыбнувшись ему, поднял руку, давая сигнал к отправке.

— Великий Морнир! — воскликнул вдруг герцог Роденский.

Дейв успел увидеть лишь какую-то тень и почувствовать запах гниения.

А еще он услышал, как пропела в воздухе стрела. Хотя и сам в это время тоже летел по воздуху, выбитый из седла одним мощным ударом Мабона, который вместе с ним рухнул в траву. «Между прочим, — рассеянно думал Дейв, — именно такой прыжок совершил тогда и Кевин — когда прыгнул на Колла…»

А потом он увидел, что этот чудовищный черный лебедь сделал с его конем. Вокруг стоял смрад разлагающейся плоти, смешивающийся со сладким запахом свежей крови, и Дейв с огромным трудом удержал в желудке то, что недавно съел.

Авайя успела уже взмыть высоко в небо и направлялась обратно, на север. Хребет гнедого жеребца был сломан ее сокрушительным броском с огромной высоты, а спина вся исполосована когтями. Голова у коня была практически оторвана, из шеи фонтаном била кровь.

Ливон тоже оказался выбитым из седла — ударом гигантского крыла Авайи. Но сам он не пострадал и тут же подбежал к Дейву. Вокруг слышалось ржание перепуганных лошадей и возгласы изумленных людей. Торк не сводил глаз с удалявшегося лебедя; пальцы его, сжимавшие лук, побелели от напряжения, и Дейв впервые заметил, что пальцы эти дрожат. Никогда прежде не видел он своего друга в таком состоянии.