Онлайн книга «Кардонийская петля»
|
И впервые в жизни Ере удался по-настоящему командирский глас: его услышали и в последних рядах, и на дальних флангах. И ответили дружным: – Наш вождь! – За Приоту! – За землю отцов! Командующий вскинул кулак. – Кто ведёт вас?! – Ере Селтих! – рявкнул в ответ строй. – Вождь! – прошептал Хильдер. А где-то далеко-далеко взорвалась первая бомба. На земле отцов. За землю отцов. Помпилио резко сел в кровати. Что разбудило? Звук? Да, пожалуй, звук… Какой? Вокруг спокойно. Не полная, конечно, тишина – откуда ей взяться, полной, тёплой осенней ночью в городе, битком набитом военными? – но и ничего подозрительного. На первый взгляд. Где-то тарахтит грузовик, за воротами перешёптываются часовые, в сарае шуршат крысы, на втором этаже скрипит кровать и кто-то тихонько стонет, бесстыдно рассказывая окружающим о получаемом удовольствии. По случаю необычной для осени жары окно открыто настежь, поэтому Помпилио слышит всю округу. Тарахтение – едва-едва; шёпот часовых – на грани восприятия; без стеснения орудующих крыс – великолепно; а любовников так, словно они расположились на полу его комнаты. Поганой комнаты, если уж на то пошло: маленькой, недостаточно чистой и пахнущей чесночной отрыжкой предыдущего постояльца. Полковник Ширадо ждал скандала, но дер Даген Тур не доставил ушерцу удовольствия: сухо поблагодарил за гостеприимство, распахнул настежь окно и улёгся спать. И вот – резко сел в кровати. Шумов в городе много, но все они привычные, естественные, их недостаточно, чтобы разбудить бамбадао и уж тем более заставить его почувствовать опасность. А она есть – опасность, прячется где-то в тишайшей, наполненной привычными звуками ночи, и нужно как можно скорее её услышать. И Помпилио быстро одевается, продолжая прислушиваться к доносящимся из окна звукам. Тарахтение грузовика, болтовня часовых, скрип кровати, тяжёлое дыхание, шныряющие крысы, тиканье часов – четыре утра, сереющее небо… нет, оно сереет бесшумно. И неохотно. На заре осеннее небо напоминает свинцовую озёрную воду. Нет, не сейчас, сейчас Аласор ещё летний, синий, серым он станет ближе к ноябрю… Аласор! Помпилио выходит через окно, поскольку понимает, что уже опаздывает. Нет, не Помпилио понимает – бамбадао. Встревоженный бамбадао срывает занавеску, шагает во двор и останавливается в его центре, повернувшись лицом к Аласору. Едва различимый шум идёт оттуда. – Что случилось? – Услышавший топтание часовой проскальзывает через калитку во двор и растерянно смотрит на адигена. Часовому сказали, что лысый – важная шишка, но не военный, и часовой не знает, как себя вести. – Что вы делаете? – Что-то идёт с воды. Дер Даген Тур повелительно отодвигает солдата, выходит со двора и почти бежит вверх по улице, к озеру. Обалдевший часовой топает сзади. Забыл, бедолага, что запрещено оставлять пост – такое впечатление произвело на него искажённое лицо лысого. – Что идёт? – Землеройки. – Помпилио поднимает голову, смотрит на зависший над Фадикуром ушерский доминатор и видит то, что ожидает: вспышку выстрела. А ещё через мгновение доносится грохот пушечного залпа – крейсер вступил в бой. – Объявляй тревогу, солдат, нас атакуют. Иногда всё идёт именно так, как задумано, как надо и даже чуть лучше, с приятным бонусом. Не всегда, конечно, не часто, но так бывает. Как будто возвращаются долги за все упавшие маслом вниз бутерброды. Как будто кто-то решил: «Пора!», и за твоей спиной вырастают крылья. То ли собственные, то ли того, кто переворачивает для тебя бутерброды. Иногда мы получаем удивительные подарки и говорим: «Повезло!» И сами же называем их чудом, забывая о литрах пота и кровавых мозолях, благодаря которым эти самые «подарки» нам дались. Забывая о бессонных ночах и нервных срывах, забывая о том, сколько труда нужно вложить, чтобы заработать право на чудо. Трудно поверить, что ты всего добился сам, когда тебе удивительно везёт. Селтих направил в Межозёрье в три раза меньше войск, чем накопили там ушерцы. Селтих планировал резкий удар и стремительное отступление, пока разозлённые волосатики не стёрли его отборные части в порошок. Селтих понимал, что гарпун должен ударить с математической точностью, и лично объяснил командирам озёрных флотилий, что подойти к цели нужно на рассвете, когда ленивые наблюдатели перестают пользоваться прожекторами, но в действительности ещё недостаточно светло, чтобы их ленивые глаза разглядели очертания небольших судов. Селтих объяснил, Селтих потребовал, Селтих пригрозил расстрелом, и моряки сделали. Дозорные с патрульного доминатора подняли тревогу, когда катера оказались всего лишь в лиге от берега. Примерно через две минуты последовал залп из 120-миллиметровых орудий, отправивший на дно два приотских судёнышка, а ещё через тридцать секунд – как раз гремел второй залп – на доминатор набросились два галанитских импакто. – Диверсия?! – Атака! – Накордо понимает происходящее раньше Киры. Он кубарем скатился с кровати и теперь прыгает на одной ноге, торопливо натягивая штаны. Получается плохо, потому что Драмара бьёт нервная дрожь, но сейчас такое время: всех бьёт. – Какая атака? – Девушка хватает шелковый халат, через мгновение понимает дикость жеста и швыряет расшитую тряпку прочь. «В шкафу должен быть комбинезон!» – О чём ты? – Селтих нас поимел! Взрыв. Сыплются стекла. Вопли. Центр Фадикура – средоточие штабов и управлений, мозг группировки – пылает. Сначала на него рухнул доминатор – скорострельные орудия импакто превратили его в решето, – а затем посыпались тяжёлые гостинцы с подоспевших бомбовозов. Дома разлетаются в клочья, повсюду мечутся полуодетые люди, крики, выстрелы. Взрыв. Взрыв. Шнуровать ботинки Накордо не стал, надевать китель тоже – хватит рубашки; выдернув из кобуры пистолет, он подскакивает к окну, а через пару секунд к нему присоединяется натянувшая комбинезон девушка. Взрыв. Взрыв. Взрыв. Бомбы у проклятых землероек не заканчиваются, но Кире плевать на падающую с неба смерть. – Десант! – кричит Накордо. Серое небо украшено бессчётными белыми куполами, но на них девушке тоже плевать. Уже плевать, потому что… Она слышит мощные взрывы, видит поднимающееся над Аласором зарево и рыдает: – Паровинги! Драмар, они зашли с воды!! Мои паровинги… Превратились в костры. Кажется, весь Аласор превратился в один большой костёр. Для малых и средних катеров – прогулочных, почтовых, полицейских и рыболовецких – кузель слишком велик, и на них ставят обычные паровые машины, которые разгоняют лёгкие судёнышки до тринадцати, а то и шестнадцати лиг в час. Хорошо разгоняют, а потому малые и средние катера шли в строю лишь до тех пор, пока флотилию не обнаружили. |