Онлайн книга «Кардонийская рулетка»
|
— Дорогой?! — Удивление, растерянность и немного злости в голосе. Ровно столько злости, чтобы не оказаться за рамками, — умная Этель прекрасно понимала границы, выходить за которые не стоило. — Ты обещал отправиться со мной в Линегарт. — Я передумал, дорогая. — Помпилио встретил молодую женщину по-домашнему: шелковый халат поверх пижамы, шейный платок и домашние туфли. Он только принял ванну, как раз планировал завтракать, но распорядился отвезти себя в холл, проявив уважение к чувствам молодой женщины. — У меня появились дела. — На переговорах? — Да. — А… — На Кажани было жалко смотреть. — Не волнуйся, Этель, — успокоил женщину адиген. — Базза получил необходимые указания: «Амуш» доставит тебя в Линегарт, дождется и вернет обратно. Гостевая каюта в твоем распоряжении, мы же встретимся завтра вечером. Певица вплотную подошла к Помпилио и негромко сказала: — Я рассчитывала на романтическое путешествие. Взмах длинных ресниц, многообещающий взгляд, призывная улыбка, аромат духов… Женская магия во всей красе, однако дер Даген Тур очаровывался только тогда, когда сам этого хотел. — Кто-то должен отвезти тебя на Андану, — напомнил адиген. — Ты полетишь со мной? — Почему нет? Это обещание с лихвой перекрывало несостоявшееся путешествие в Линегарт. — Ты такой милый. — Не все с тобой согласятся. — Мне лучше знать. — Еще один взгляд «глаза в глаза», последняя попытка уговорить адигена составить ей компанию. — Я действительно надеялась на романтическое путешествие. — Я тоже опечален. — Надеюсь. Скрывая разочарование, Этель улыбнулась, нежно прикоснулась пальцами к губам адигена и быстро направилась к лифту, до последнего надеясь услышать призыв адигена… Помпилио же вернулся в сад — Валентин отвез его к столику, — но приказал не торопиться с завтраком. Велел принести небольшой ящик из красного фербанландского кедра, поставил его на колени, открыл и задумчиво уставился на покоящуюся на черном бархате бамбаду. На «Улыбчивого Ре», созданного гениальным Бартеломео дер Га, на подарок великого мастера, сделанный много лет назад, в тяжелейший для Помпилио момент. С тех пор шестизарядная бамбада стала неразлучным спутником дер Даген Тура, и один лишь ее вид вносил в душу адигена успокоение. «Что же делать? — Помпилио прикоснулся к холодному металлу, к украшающим ствол золотым насечкам и легко, словно опасаясь сбить установку, — к мушке. — Что же мне делать?» Принятые решения, данные себе обещания, подкрепленные железной волей, — все полетело в тартарары при первом же взгляде на Лилиан. Или — при первом же взгляде Лилиан. При первых звуках ее голоса. При одном лишь понимании, что вот она — рядом. На расстоянии шага. Недоступная. Помпилио улыбался, шутил, язвил и на равных — немыслимое дело! — на равных держался с Фредериком. Последние дни стали проверкой его духа, но даже алмаз имеет предел прочности. — Будем откровенны: я не могу. Это проигрыш? Или наоборот? Или… — Плевать! Что означало признание: слабость или силу, Помпилио не волновало. Гораздо важнее было то, что он исполнит мечту и прогонит сковавшую душу тоску. Гораздо важнее было то, что он перестанет сидеть сложа руки и попытается стать счастливым. Получится или нет — вопрос второй, главное, что он попытается. «А что скажет Лилиан?» Вопрос прозвучал подлым ударом в спину. И только этот вопрос мог разрушить несокрушимую башню под названием «Я хочу!», потому что желания Лилиан были для Помпилио важнее собственных. «Вдруг она меня возненавидит?» «Вполне возможно, кстати». «Из-за какого-то щенка?» «Из-за мужа». Незадача… Что делать? Улететь? Опять скитаться по Герметикону, глуша тоску приключениями? Скрыться от Лилиан? А от себя? Получится? «Я сделаю так, как ты хочешь, — прошептал „Улыбчивый Ре“. — Решай!» Бамбада не торопила и не торопилась. «Улыбчивый» признавал, что решение должен принять хозяин, и просто напомнил, что готов. На все готов. Он был создан для достижения цели, душевные переживания у него отсутствовали. Помпилио захлопнул крышку, перевел взгляд на маяк, по которому ползали рабочие, и позвал: — Теодор! — Накрывать завтрак? — мгновенно отозвался стоящий за спиной Валентин. — Я не знаю, что мне делать. Камердинер догадывался, что мучает адигена, но советовать в столь тонких материях не рисковал. — Возможно, небольшая прогулка поможет вам развеяться, мессер? — Я только что отослал «Амуш». — Море — идеальный фон для размышлений, а яхта все еще в вашем распоряжении, мессер, Бабарский арендовал ее до конца недели. Волны, солнце, безбрежный простор, одиночество и возможность не спеша все обдумать. — Пожалуй, ты прав, — кивнул Помпилио, поглаживая полированную крышку ящика. — Да, мессер. — И насчет завтрака тоже. — Уже иду, мессер. — Теодор! — Да, мессер? — Теодор, мой роман с Этель себя исчерпал, — сообщил дер Даген Тур. И поджал губы. Валентин ожидал заявления чуть позже, перед отъездом с Кардонии, но все равно не удивился: — Да, мессер. — Подарок у нас есть, так что позаботься о цветах. Какие она любит? — Розы. — Не скупись. — Разумеется, мессер. — Это все. — Да, мессер. — Ты свободен. — Да, мессер. Валентин отвесил легкий поклон, но не пошевелился. Теперь он точно знал, что продолжение последует. — После длительных размышлений я пришел к выводу, что все-таки люблю Лилиан и хочу на ней жениться, — произнес Помпилио, постукивая пальцами по крышке ящика с бамбадой. — А это возвращает нас к необходимости убить Фредерика. — Прекрасная мысль, мессер, — одобрил Валентин. — Займетесь этим теперь или дождетесь окончания переговоров? — Об этом и думаю, — признался Помпилио, капризно выпячивая губу. — С одной стороны, гибель каатианского посланника внесет оживление в непростые дискуссии. — Совершенно согласен, мессер. — С другой — я чувствую некоторую ответственность за судьбу Кардонии, — поморщился дер Даген Тур. — Меня ведь не просто так сюда направили, а с миссией. — У вас замечательное чувство долга, мессер. |