Онлайн книга «Кардонийская рулетка»
|
— Так точно. — Ты стрелял? — Я этими штуками умею только орехи колоть. — А кто? — Хеш его знает… А в следующий миг в радиорубке, что располагалась напротив кабинета астролога, прозвучал несильный взрыв. — За мной! — Я подожду здесь, — вежливо отказался астролог. — Чтоб тебя! Базза распахнул дверь в радиорубку и сразу же увидел распростертого на полу радиста. Мертв? Нет, без сознания, на голове ссадина — получил чем-то тяжелым. А вот радиостанция мертва: дымится полуразрушенная, тлеет и немного горит; комната стремительно наполняется едким дымом. — Галилей! Помоги ему! Осторожный астролог скривился, собираясь сделать вид, что не расслышал приказа, но повторять Дорофеев не стал — бросился на мостик. Дверь рывком: старпом тоже на полу, но не оглушен — убит, пуля попала точно в лоб. Грохот снизу, из отсека, где хранится «корзина грешника». «Да что ж мне, разорваться, что ли? Где все?!» Базза резко развернулся, астролог в коридоре, хлопочет у радиста. — Объявляй тревогу! — Есть! — Потом сюда — тушить пожар! — Есть! Дорофеев мчится к лестнице, а когда ныряет вниз, слышит завывание сирены — Галилей исполнил приказ. Снизу бьет в лицо холодный ветер. Потому что люк распахнут. «Корзина грешника» здесь, но люк распахнут, а внизу, метрах в пятидесяти, — купол парашюта. Кто-то покинул корабль. Капитан рычит, выпускает в белый шелк пару пуль, захлопывает люк и бегом наверх. — Базза! — Перепуганная Кажани. Только ее сейчас не хватало. — Этель, чуть позже! — Я боюсь! — Здесь безопасно! Преступник покинул корабль. — Капитан! — Галилей стоит в дверях мостика. — Старпом… — Я знаю! На лестнице топот, палубные и механики несутся на помощь, Бедокур впереди. — Что случилось?! — В радиорубке пожар — тушить! Нужен рулевой! Живо! Базза широким шагом поднимается на мостик, за ним Бедокур, а следом семенит белая как мел Кажани. — Что случилось? — осведомляется Чира. — Майк нас предал, убил Ганса и взорвал радиостанцию. Лишил связи. — Зачем? — Прямо по курсу цели! — кричит новый рулевой. — Вот зачем! — Дорофеев берет бинокль и вплотную подходит к лобовому окну. Аэропланы. Опять аэропланы… — Боевая тревога! — Все по местам! — орет Бедокур. — Боевое расписание, дармоеды! Палубные несутся прочь. — Набрать высоту! Аэропланы все ближе. — Может, приотцы проводят учения? — неуверенно предполагает рулевой. Ответом становится пулеметная очередь. — Может, и учения, — усмехается Базза. — Но мы в них участвуем. — Лучше не надо, — пробормотал Чебер. Не то чтобы второй пилот боялся, просто считал, что на этом задании они рискнули достаточно и не следует вновь испытывать судьбу. — Уйдем. — Согласен, — поддержал Чебера Усицкий. — А если это наши? — негромко спросил Накордо. — А если нет? — Кто, в таком случае? Из «Грозового леса» ушерцы ушли хорошо, на хвост никто не сел, но теперь о разведчиках знали, и возник вопрос: как возвращаться? Прежним маршрутом — на запад, через Хому и вверх? Большая часть пути была относительно безопасна, однако Драмар сомневался, что на этот раз им удастся без труда проскочить линегартские военные базы. Не пустые, в отличие от правобережных точек, базы — по сообщениям «обычных» разведчиков, с которыми Накордо знакомили в штабе, аэропланов около столицы хватало. Лететь на восток? Прорываться к Баниру через Барьерную Россыпь? Самая короткая дорога и самая очевидная для приотцев. Они наверняка подняли базирующиеся в Жемчужном море паровинги, и «бродягу» ждет теплая встреча. В итоге разведчики решили уходить на север, слегка смещаясь к западу, — подальше от оживленного побережья, — покинуть континент и уже над океаном брать восточнее, на Валеман. Ушерцы сели на одно из приотских озер, починили паровинг — пули задели второй и третий двигатели и пробили баки с водой — и снова поднялись в воздух, мечтая об одном: не встретить никого по дороге. Не встретили, но оказались в дурацкой ситуации, наткнувшись на ведущий сражение цеппель. — Мы безоружны, — напомнил Чебер. — Два пулемета — даже не смешно. — Два шестиствольных пулемета и наш боевой опыт. Это и в самом деле не смешно — для приотцев. — Еще есть приказ не ввязываться в драки, — вздохнул Усицкий. Но как же тяжело смириться с этой инструкцией. — Кто-нибудь сомневается в том, что одна из сторон — приотцы? — осведомился Накордо. Они огибали место сражения по большой дуге, удалялись все дальше, и следовало как можно быстрее принимать решение. Через несколько минут драчуны скроются из виду, и совесть постепенно успокоится. — Или приотцы, или галаниты, — усмехнулся Чебер. — Кто-нибудь сомневается в том, куда направятся войска из «Грозового леса»? Драмар понял, что угадал с вопросом: офицеры засопели. — Или мы убьем их здесь и сейчас, или нам придется сражаться с ними через неделю или месяц, — закончил Накордо. — Выбирайте. — Хренов ты оратор, — угрюмо протянул Усицкий. — Это значит «да»? — Это значит мы идем в бой! И паровинг пошел на разворот. — Мне страшно! Этель попыталась ухватить Дорофеева за рукав, но Базза увернулся — ловкий маневр по достоинству оценили бы мастера фехтования — и вежливо пообещал: — Все будет хорошо. Не отрывая напряженного взгляда от панорамы боя. «Амуш» лег на обратный курс, к Унигарту, набирает высоту, но не так быстро, как хотелось бы, «потолок» аэропланов еще не преодолен, и они рядом — на уровне гондолы и даже чуть выше. Лупят из «Шурхакенов», все глубже погружая в истерику несчастную певицу. Пушки против юрких самолетов не помощники, «Амуш» огрызается пулеметами — три аэроплана уже получили свое, — но врагов слишком много. — Позовите на помощь! Базза! Пусть нас спасут! — Радио не работает. — Почему?! — Мы стали жертвой предательства, — роняет Дорофеев. И краем глаза замечает, как вздрагивает при этих словах Этель. На несколько мгновений певица умолкает, затем вскрикивает — две или три пули пробивают боковые окна мостика, стекло сыпется на пол, через дыры начинает завывать ветер — и движимый жалостью капитан интересуется: |