Книга Кардонийская рулетка, страница 88 – Вадим Панов

— Потоотделение? Сухость во рту?

— Да!

— А не должны были…

— Альваро!

Еще меня тошнило, а внутри, как я только что упомянул, было холодно-холодно. И кончики пальцев стали холодными как лед. А еще меня била дрожь.

— Сними штаны и вставь себе градусник.

— Мне нужен антидот!

Отчаянный вопль изрядно позабавил инопланетянина. Медикус откинулся на спинку кресла и нравоучительно произнес:

— Проблема в том, месе карабудино, что я не совсем хорошо помню, какой именно яд завалялся на моем столе, а неправильный антидот может тебя убить. Ты ощущаешь неприятную прохладу вот здесь, в животе?

Он приложил руку к своему пузу.

— Альваро!!!»

Из дневника Оливера А. Мерсы, alh. d.

— Теперь — вертикально вниз, — распорядился Помпилио, удобнее устраиваясь в инвалидном кресле. Кофе, чашку с которым адиген держал в правой руке, давно остыл — все внимание дер Даген Тура было приковано к новинке. — Резко — аэропланы атакуют!

Пулеметчик послушно заработал ногами — управление хитроумным «гнездом» осуществлялось с помощью педалей — и быстро развернул «Гаттас» в указанном направлении. Тело стрелка притягивали к креслу широкие ремни, и это позволяло ему спокойно перемещаться следом. Теперь шесть стволов оружия смотрели, как того и требовал адиген, вертикально вниз, а пулеметчик то ли лежал, то ли висел сверху.

— Аэропланы с востока!

Движение ногами, лязг, скрип, и «Гаттас» развернулся.

— Достаточно. — Помпилио удивленно посмотрел на чашку, передал ее Валентину и резюмировал: — Я доволен.

Ушерцы неуверенно улыбнулись.

Три бригады из холдинга «Дагомаро» работали ночь напролет: разбирали старые пулеметные установки, готовили место — расширяли проемы, добавляли несущие конструкции, после чего крепили новые турели. Задач было много, так что успели ушерцы тютелька в тютельку — закончили в восемь двадцать четыре. А в восемь тридцать одну Валентин подкатил к «гнезду» кресло с Помпилио. За ними двигались Дорофеев — он бодрствовал уже четыре часа; зевающий Бедокур, который всю ночь командовал ушерцами; печально кашляющий Бабарский и остальные офицеры, пожелавшие осмотреть новую игрушку Помпилио.

— Вторая установка готова?

— Так точно.

— Базза, проверьте ее без меня.

— Да, мессер, — кивнул Дорофеев.

— Вам все еще не нравятся наши новые пулеметы?

— Много электричества и механики, — вздохнул капитан. — Чем сложнее устройство, тем проще ему сломаться.

— Зато «Гаттас» отдает много пуль.

— Пожалуй.

— Тем не менее мы говорим о новом оружии, — прошелестел Валентин.

— Все правильно! — среагировал адиген. — Базза, нужно провести тренировку для стрелков. Наши люди должны изучить «Гаттасы».

— Вряд ли нам позволят открыть огонь посреди сферопорта, мессер.

Помпилио удивленно поднял брови:

— Бабарский?

— Да, мессер, сомнительно, — пропищал суперкарго.

— Очень жаль, — разочарованно протянул дер Даген Тур. И оглядел стоящих позади Дорофеева офицеров так, словно только что их увидел: — А что вы тут делаете?..

— Тем более в таком виде, — усмехнулся Хасина.

— В каком еще виде? — склочно осведомился Бабарский.

Выглядел он как всегда: недорогой — но и не дешевка! — дорожный костюм помят ровно настолько, чтобы оставаться в рамках приличий, сорочка свежая, галстук-шнурок завязан модным верзийскими узлом, жилет щегольский, с вышивкой, желтые штиблеты в меру пыльные. А через плечо — вечная сумка со всякой всячиной.

— В хмуром виде, — уточнил медикус.

— Не важно.

— Важно, потому что ты портишь мне удовольствие от утреннего кофе.

Осмотрев новоприобретенное и новоустановленное оружие, все разбрелись по своим делам. Помпилио и Валентин вернулись в город, Дорофеев с Бедокуром отправились принимать вторую установку, а Хасина, Мерса и Квадрига решили выпить кофе на открытой палубе «Амуша» — ветра не было, а потому ничто не превращало приятную утреннюю свежесть в промозглую утреннюю прохладу, — и именно здесь их отыскал взъерошенный, недовольный, хмурый, мрачный, склочный…

— Ты еще и злой какой-то, ипать-копошить, — заметил Квадрига.

В кофе астролог добавил несколько капель сомнительного зеленого «ликера» из похожей на аптечную бутылочки, и теперь, после двух больших глотков, его глаза подозрительно заблестели.

— Напиши об этом диссертацию, — окрысился суперкарго.

— Да что случилось-то? — громко спросил Мерса. — ИХ?

— Ты со своими смесями совсем от жизни отстал, цепарь, — хихикнул астролог. — Мессер велел Бабарскому отыскать поджигателей, а у Бабарского ни муля не получается. — Еще один глоток кофе. — Видимо.

— Откуда знаешь? — изумился суперкарго.

— Пустота научила меня влезать людям в головы. — Галилей достал трубку и любезно пояснил: — Мое второе имя — Знак.

— Кто-нибудь знает, что за «ликер» он глушит? — обратился к друзьям ИХ.

— Что-то новенькое, — сообщил Мерса.

— Но, судя по всему, крепкое. — Бабарский повернулся к Хасине и прищурился: — Ты Галилею зеленое выдал?

— Ты действительно не можешь поймать террористов, месе карабудино? — Вопрос о зеленом медикус решил пропустить мимо больших ушей.

— Я над этим работаю, — вернулся к хмурому тону суперкарго.

— Получается?

— Не очень. — ИХ поставил сумку на палубу и налил себе кофе. — Остыл!

— И что?

— Мне вредно пить холодное.

— А почему э-э… мессер хочет поймать террористов? — наивно осведомился Энди Мерса.

Офицеры дружно посмотрели на алхимика, затем дружно покачали головами, вздохнули, и Бабарский с жалостью объяснил:

— Мессер любознателен.

— Пытлив, как амуш, — уточнил Альваро.

А раскурившийся и освоивший зеленое Квадрига высказался предельно откровенно:

— Нас не должны волновать мотивы мессера, цепарь, наша задача — исполнять приказы.

— А-а…

Покрасневший алхимик уткнулся в чашку, а Хасина вернулся к допросу Бабарского:

— Месе карабудино, расскажи, как ты ловишь террористов?

— Решил податься в детективы? — осведомился суперкарго, делая большой глоток кофе.

— Стыдно, что нечем похвастаться?