Онлайн книга «Проект «Нужные дети»»
|
Суркис ответил после десятого гудка. Уже по тому, как он произнес «слушаю», я понял, что скорее всего получу первый вариант ответа. — Привет, Люханс! С Новым годом тебя! — начал я максимально жизнерадостно. — А–а, мистер Пачкуля Пестренький! — моя трубка начала сочиться Илюхиной желчью, но я стерпел. — Кто тебе сказал, что я жду этих идиотских поздравлений? — Почему «идиотских»? — опешил я. — Потому что только идиоты могут радоваться, что стали еще на год ближе к могиле! «Ни фига себе! — промелькнуло у меня в голове. — Кто же его так обидел? Неужели с работы поперли?!..» Я чуть было не озвучил эту мысль, но вовремя спохватился. — Илька, кончай ты депрессовать! Лучше скажи, хочешь получить порцию свежего адреналина? Вопрос мой был с подкавыкой. Суркис с детства проявлял склонность к запредельному риску. Не раз наша компания попадала в ситуации, что называется, на грани фола. Будь то кража яблок из университетского сада, или битье стекол на живодерне в знак протеста против убийства бездомных собак и кошек, или охота на гадюк ранней весной в Заречье. Во всех этих и многих других наших похождениях Илья вел себя запредельно рискованно, но каждый раз умудрялся выйти сухим из воды сам и вытащить остальных. Много позже, целиком уйдя в науку, Суркис, конечно, остепенился, помудрел, перестал «в воспитательных целях» отстреливать из рогатки алкашей возле пивного ларька, но я–то чувствовал, что под маской серьезного ученого мужа прячется все тот же сорвиголова. И не прогадал! — А что ты мне можешь предложить? — все еще желчно поинтересовался он. — Помнишь, я тебе перед Новым годом рассказывал о деле с киднеппингом? — Ну, помню… — Так вот, мы нашли базу похитителей! — Поздравляю. А я тут при чем? — Пока ни при чем. Но, если согласишься на мое предложение… — Выкладывай, Димыч, не тяни кота за хвост! — перебил Илья, и это был голос прежнего Суркиса, авантюриста и забияки. — Я предлагаю тебе поучаствовать в освобождении похищенных ребятишек, — без обиняков заявил я и замер: пошлет или не пошлет? Десять секунд, ушедших у Илюхи на обдумывание предложения, показались мне вечностью. — Где встречаемся? — наконец спросил он. «Ура–а!» — чуть было не завопил я, но вслух сказал: — Через полчаса возле твоего института. Я ожидал, что он поинтересуется, почему именно там, но Суркис и раньше никогда не задавал преждевременных вопросов, не задал и сейчас. Более того, когда мы пожали друг другу руки под единственным фонарем, освещавшим парадное крыльцо Института биологических проблем и запорошенную снегом площадку перед ним, Илья огорошил меня фразой: — Небось, парализатор хочешь заполучить? — Как ты догадался?! — Элементарно, мой друг! — спародировал он нашего с ним любимого актера Ливанова. — Ты так подробно в прошлый раз расспрашивал об этом устройстве, что только глупец бы не сообразил, как ты на него запал. А тут представилась конкретная возможность проверить парализатор в действии, так сказать, провести полевые испытания без протокола. — Суркис хитро оглядел мою растерянную рожу. — А если я не соглашусь дать его тебе? — Тогда зачем пришел? — попытался я реабилитироваться, больше перед собой. — Может, решил посмотреть на твою вытянувшуюся физиономию? — продолжал глумиться Илюха. — Кстати, то еще зрелище! — Слушай, Люханс, дело слишком серьезное, чтобы им забавляться, — разозлился я. — Немедленно отвечай: ты со мной или нет? Суркис мгновенно согнал с лица ухмылку. — Видишь ли, Димыч, — медленно заговорил он, — я, конечно, рад бы пойти с тобой, но… если нас повяжут, и если нам сказочно повезет — нас не шлепнут, а сдадут властям… Короче, мне есть что терять, Димыч. И это не только работа, которую я обожаю… — Погоди–ка, — снова растерялся я от пришедшей догадки, — ты хочешь сказать, что… женился?! — Ну, это сильно сказано, но… — Елы–палы! Мир перевернулся! Илюха — семьянин!.. — Заткнись! Мы еще не расписаны… И вообще это сейчас не важно. В общем, парализатор я тебе дам, тем более что до конца новогодних каникул его никто не хватится. Но не вздумай с ним попасться! — Спасибо, Илюха. Я тебя не подведу, — уверенно заявил я, опасаясь, что Суркис передумает. В конце концов мы и с Дюхой вдвоем прекрасно управимся — этот завсегда готов покуролесить, да и в электронике разбирается будь здоров! — Тогда топай вокруг здания и становись возле левого угла, — скомандовал Илья, направляясь к институтскому крыльцу. Я так и сделал. За углом было почти темно, лишь рассеянный отсвет недалеких фонарей Центрального проспекта чуть разбавлял зимний сумрак. Прошло не менее пяти минут, прежде чем я услышал, как наверху скрипнула оконная фрамуга. Я посмотрел туда и заметил на сероватом фоне неба темный силуэт головы, торчащий из окна третьего этажа. До меня донесся тихий свист, и вслед за ним в сугроб рядом со мной ухнул увесистый предмет. Я поспешно извлек его. Это оказался пластиковый контейнер, вроде тех, что используют для хранения разных кухонных мелочей. Подавив желание сразу заглянуть в него, я вернулся обратно к фонарю на краю площадки перед крыльцом. Еще спустя минут десять из дверей института вышел Суркис с каким–то здоровенным пакетом. Поравнявшись со мной, Илья буркнул: «Пошли!» и направился к выходу из институтской аллеи. Я молча припустил за ним. Лишь когда мы сели в мою машину, я поинтересовался: — Что же ты наплел вахтеру о своем внеурочном визите? — Ерунда! Сказал, что нужно снять показания с ПЦР–комплекса и перезагрузить автопликатор. — Чего?! — Вижу, что не понял, — хмыкнул довольный Суркис. — Вот и охранник тоже челюсть на паркет уронил. — Цинизм ваших помыслов в данной концепции ассоциируется с мистификацией парадоксальных иллюзий, — глубокомысленно изрек я. — Однако с точки зрения банальной эрудиции, — с серьезным видом подхватил Илюха, — не каждый индивидуум способен игнорировать тенденции реального субъективизма. Во–во! — В таком вот аксепте, — закончил я и выложил на сиденье контейнер с парализатором. — Давай, показывай, куда тут нажимать? * * * Расставшись с Илюхой, я тут же позвонил по мобильнику Куваеву. Времени на подготовку оставалось совсем чуть, и я молил Создателя и его демиургов, чтобы их блудный сын Андрей Васильевич не пустился раньше времени во все тяжкие, а был на связи и в зоне доступа. Дюха ответил, когда градус моего оптимизма приблизился к абсолютному нулю, и я уже настроился на одиночный поход, который почти наверняка закончился бы провалом. |