Онлайн книга «Шпионский роман»
|
– Корнеев, уходи вправо, теперь мы. Маршрутка прибавила скорости и вскоре нагнала троллейбус, битком набитый пассажирами. – Дорин, пригнись, – велел шеф. – Вон он, на задней площадке. Как бы не оглянулся. Егор сполз на пол, вследствие чего временно лишился возможности лично наблюдать за объектом. Выручал технический прогресс: Октябрьский обменивался с другими машинами информацией, разные голоса (все как один писклявые и трескучие) докладывали о своем местоположении, так что в целом младший лейтенант, можно сказать, был в курсе происходящего. Однажды из наушника вдруг донеслось: – Октябрьский, как у тебя? Кто это посмел обращаться к старшему майору на «ты»? – Нормально, товарищ Нарком, ведем, – ответил шеф, и Егор затаил дыхание. Вот это да! Сам Нарком следит за операцией. – Нужны дополнительные средства– сообщи. Я дал распоряжение… – Внимание! – крикнул в микрофон Октябрьский, перебив Наркома. – Выскочил из троллейбуса! Бежит на противоположную сторону, к памятнику Пушкина… Прыгнул в «Аннушку», вагон номер 12-42. Движется в сторону Никитских ворот. Савченко, выходи вперед, я отстану! Извините, товарищ Нарком. – Ну-ну, работайте. Теперь можно было снова устроиться на сиденье. Маршрутка ехала вдоль Тверского бульвара, отстав от трамвая «А» на несколько машин. – Шеф, а зачем он у меня рацию забрал? – обернулся назад Дорин. Его распирало от радостного предвкушения: всё под контролем, операция идет успешно, в этом есть и его, Егора, заслуга. – Не знаю. Может, ты ему чем-то подозрителен показался, – ответил Октябрьский, и настроение сразу испортилось. – А вернее всего, фрицы решили проверить, не химичил ли кто с рацией, – продолжил старший майор. – Хорошо, что я не отдал ее Сливовкеру из техотдела на изучение. Уж он приставал-приставал, не терпелось абверовскую новинку исследовать… Неизвестный Егору Савченко, который вел «Аннушку», доложил, что объект спрыгнул на ходу и перебежал на другую сторону бульвара. Там его уже пас какой-то Шарафутдинов – как понял Егор, на трехтонке. Связник проделал подобный маневр еще дважды, но оторваться от слежки не смог – очень уж плотно его обложили. – Что-то слишком петляет, – озабоченно сказал Октябрьский. – Заметил? Маловероятно. Неужто чутье такое? На Зубовской площади Селенцов в очередной раз сменил вид транспорта – пересел из автобуса на 34-й трамвай, шедший в сторону Новодевичьего. В это время объект снова вела машина Октябрьского, только водитель поменял цифру маршрута на стекле да номер на бампере. – Я остаюсь, товарищ старший майор? – сказал шофер. – У нас маршрутное такси «семерка», она тут тоже заворачивает. – Нет, Лялин. Давай-ка ты лучше поотстань. Береженого, сам знаешь… Корнеев! – (Это уже в микрофон.) – Обгоняй! Минуты не прошло – Корнеев, ехавший на «эмке», доложил: – Сошел. Идет через Девичье Поле. Медленно. Оглядывается. – Кажется, приехали, – удовлетворенно заметил Октябрьский. – Встреча у него тут с кем-то, не иначе. Всем начальникам групп! Оцепить сквер по периметру, скрытно. Я выхожу. Вылез на тротуар, сладко потянулся. – Давай, ребята. Только не кучей. Оперативники один за другим перескакивали через чугунную оградку и исчезали в еще голых, но все равно густых кустах. – А мы с тобой, Егор, культурно пойдем, по дорожке. Приличным прогулочным шагом. Не успели они пройти «приличным шагом» и двадцати метров, как из кустов вынырнул Лялин. – Товарищ старший майор! – Ну, где он? – В избушке на курьих ножках, – отрапортовал сотрудник. Октябрьский нахмурился: – Что за дурацкие шутки? – Там детская площадка, товарищ начальник. Песочница, горка деревянная. Ну и избушка, вроде как Бабы-Яги, что ли. Залез он туда и не выходит. – Ладно, пошли посмотрим, что за чудеса такие… Игровая площадка на Девичьем Поле была замечательная, свежепокрашенная к Первомаю. Кроме обычного набора детских забав – горки, качелей, песочницы – были там фанерный аэроплан с красными звездами, кораблик с надписью «Аврора» и бревенчатый домик с маленькими окошками. По всей этой красоте ползало десятка полтора ребятишек мелкого возраста, в основном вокруг аэроплана. Жилище Бабы-Яги у подрастающего поколения Страны Советов, похоже, популярностью не пользовалось. На скамейках сидели бабушки с няньками. Кто вязал, кто болтал между собой – одним словом, картина для парка самая что ни на есть обыкновенная. Октябрьский, Егор и Лялин укрылись среди деревьев, со всех сторон окружавших площадку. За сквером серело массивное здание Академии Фрунзе. Оттуда тоже, перебегая от ствола к стволу, подтягивались оперативники. Старший майор не сводил глаз с избушки. – Не пойму… Сидит – не высунется… Тайник у него там, что ли? Не нравится мне это. Уйдет подальше от детей – будем брать. Вдруг одна девочка лет шести, пытавшаяся вскарабкаться на крыло аэроплана, оглянулась на домик. – Тсс! – шикнул на подчиненных Октябрьский, прислушиваясь. Девочка что-то спросила звонким голоском. Спрыгнула на землю, подбежала к избушке. Заглянула. Скрылась внутри. – Чего это он? – спросил Егор, посмотрел на шефа и поразился – лицо у того страдальчески исказилось. – Паскуда, – прошептал старший майор. – Вот он что удумал… – Шеф, я не понял. – Помолчите! – цыкнул Октябрьский – яростно, да еще и на «вы». Внезапно стиснул Егору плечо. – Нет, гляди, выпустил! Девчушка вышла из домика, крикнула: – Хорошо, дяденька! – и вприпрыжку понеслась к краю площадки, где (Егору отсюда это было хорошо видно) на земле лежали двое сотрудников. Один из них, коренастый парень в кожаной куртке, вдруг поднялся в полный рост и не маскируясь направился к старшему майору. Девочка шла за ним. |