Книга Загадочное дело Джека-Попрыгунчика, страница 19 – Марк Ходдер

Внезапно по краям их появились черные круги, образуя перпендикулярные линии, и темно-коричневые радужные оболочки вспыхнули ярко-розовым. Бёртону почудилось что-то злобное, он зажмурился, изумленный, но иллюзия — если это была иллюзия — мгновенно исчезла.

Ее глаза вновь стали карими, зрачки — широкими и черными. Она вошла в транс.

Убедившись в этом, Бёртон заговорил глубоким голосом:

— Ты вернулась в прошлую ночь. Ты в Пенфолдской частной лечебнице, в палате лейтенанта Спика. Ты только что читала ему, но тебя прервали. В комнату входит человек.

— Да, — тихо ответила она. — Я слышу, как с легким скрипом открывается дверь. Я поднимаю взгляд от книги. Беззвучные шаги — и вот он здесь.

— Опиши его. В деталях.

По ее телу пробежала дрожь.

— Что за мужчина! Я никогда не видела такого. На нем сюртук из тисненого черного бархата, рубашка, штаны, туфли, шляпа — все черное; ногти выкрашены в черный цвет; и только волосы — прямые и такие длинные, что падают на воротник, — совершенно белые, как снег! И кожа такая белая! Он альбинос! Ни одного пятнышка цвета, кроме глаз; они отвратительно розовые, с вертикальными зрачками, как у кота.

Бёртон забеспокоился. Лишь минуту назад у самой девушки были точно такие же глаза и зрачки!

— В его лице что-то не так, — продолжала она. — Верхняя и нижняя губа вытянуты слишком далеко вперед, как на морде животных, а зубы, когда он улыбается, выглядят как настоящие клыки. Он входит в комнату, смотрит на лейтенанта, на меня, потом приказывает мне сходить за каталкой. Я ему подчиняюсь. У меня как будто нет своей воли.

— Значит, ты выходишь из палаты?

— На минутку, потом я возвращаюсь и…

Она остановилась и всхлипнула.

— Не волнуйся, — успокоил ее Бёртон. — Я с тобой. Ты в безопасности. Расскажи мне, что ты видишь в комнате.

— Троих людей! Точнее, я думаю, что это люди. Может, и нет. Они все невысокие, на них красные плащи с капюшонами, и они какие-то… перекошенные, у них все не как у людей: слишком длинные туловища, слишком узкие бедра, слишком широкая грудь и слишком короткие ноги. Но их лица, их лица, они… вместо них…

— Что?

— О, боже! Собачьи морды!

Бёртон, крайне удивленный, откинулся на спинку кресла. Потом вынул из кармана рисунок Доре, развернул его и протянул девушке.

— Такие?

Она отшатнулась и задрожала с головы до ног.

— Да! Пожалуйста, скажи мне, кто это такие? — закричала она.

Он взял ее ладони в свои и погладил.

— Не бойся. Все закончилось, Садхви. Все в прошлом.

— Но это не люди!

— Наверное, нет. Расскажи, что было дальше.

— Я иду обратно в палату лейтенанта Спика и везу каталку. Вижу этих трех… тварей, потом из-за моей спины выскакивает альбинос, хватает меня и зажимает мне рукой рот. Он такой сильный! Я не могу двигаться. Люди-собаки поднимают Спика с кровати, кладут на каталку и увозят.

— Есть ли поблизости другие медсестры? Кто-нибудь еще видел их?

— Нет, не думаю, я сейчас явственно увидела: это крыло лечебницы как будто вымерло; там ни души — нет даже тех, кто должен был дежурить.

— Эти твари выходят… и что дальше?

— И альбинос поворачивается ко мне, глядит в глаза, приказывает все забыть и всем твердить, что лейтенанта забрали родственники. Он выходит из палаты, я иду за ним по коридору до приемной. Я чувствую что-то странное. По пути я вижу нескольких медсестер, но они никак не реагируют; проходя мимо, альбинос что-то тихо говорит им. Мы доходим до приемной, и я вижу пустую каталку возле регистратуры. Альбинос приказывает мне подойти, я тупо подчиняюсь. Он что-то объясняет медсестре, она кивает и оглядывается. Потом он направляется к главному входу и, проходя мимо меня, шепчет: «Проснись!» — Она вдохнула и расслабилась. — Все, он ушел.

— Потом ты приходишь в себя и обнаруживаешь, что везешь пустую каталку и ничего не помнишь? — прервал ее Бёртон.

— Да.

— Понятно. Теперь закрой глаза и сосредоточься на дыхании.

Сестра Рагхавендра откинулась на диван. Голова опустилась на грудь.

— Садхви, — прошептал он. — Сейчас я буду считать от десяти до нуля. С каждым числом ты будешь просыпаться. Когда я дойду до нуля, ты полностью придешь в сознание, снова будешь веселой и активной, и твоя память сохранит все. Больше ты не будешь бояться, потому что все кончилось и все хорошо. Десять. Девять. Восемь. Семь…

Он досчитал до нуля, ее веки затрепетали и поднялись, зрачки сузились, она посмотрела на него, зажала руками рот и крикнула:

— Боже! Неужели это было на самом деле?

— Да, Садхви. Под воздействием шока ты загнала вглубь свои воспоминания, но мы сумели вытащить их на поверхность.

— Эти собакоподобные твари такие мерзкие!

— Я думаю, это дело рук евгеников.

— Нет! Они не могли сотворить такое с людьми!

— Может, они работали не с людьми, а что-то сделали с собаками. Или с волками.

— Да, — прошептала она. — Они похожи на волков.

— Но зачем им Спик? Вот чего я не пойму, — задумался Бёртон. Потом встал. — Ладно, спасибо вам, сестра Рагхавендра. Вы очень помогли мне.

Она встала, шагнула к нему и положила руки ему на грудь.

— Я еще хотела вас предупредить. Этот человек, альбинос — он… само зло. Я чувствую это. Вы будете очень осторожны, да?

Бёртон ничего не мог поделать с собой; его руки обхватили ее тонкую талию, и он прижал девушку к себе, глядя в ее бездонные глаза.

— Ой! — выдохнула она, но это был не протест.

— Я буду очень осторожен, — прошептал он. — И, если я раскрою тайну, можно я вернусь и расскажу тебе об этом?

— Да, капитан Бёртон.

Был полдень, но неподвижный смог, окутавший столицу, украл у города свет. Лондон пытался сопротивляться, зажег газовые лампы и открыл окна, но туман подавлял свет ламп, превращая его в желто-оранжевые грязноватые пятна. А между ними сновала бесконечная болезненная тьма, которая, словно голодный хищник, пожирала все без разбора.

— Это вы, босс? — раздался грубый голос откуда-то сверху.

— Да, мистер Пеннифорс. Вы еще дышите?

— Ну. Спасибо моей старой трубке. Только дым Латакии может проветрить эти дырявые меха. Сейчас я зажгу эти чертовы фонари и будет ништяк. Да, зовите меня Монти.

Бёртон забрался в экипаж.

— Меха? — переспросил он. — По-моему, твои легкие — это пара турбин, если они справляются и со смогом, и с Латакией. Слушай, Монти, можешь отвезти меня в Скотланд-Ярд?