Книга Кровавый разлом, страница 36 – Юхан Теорин

До сих пор неясна также причина пожара, но, судя по опросу свидетелей, можно считать, что это поджог. Следствие продолжается.

Пер сложил газету и пошел домой. Получается, он и в самом деле слышал женский крик в горящей вилле, а это значит, полиция скоро даст о себе знать. Так что лучше позвонить самому, как он и собирался с утра.

Он набрал номер полицейского управления в Векшё и попросил позвать ту женщину, которая допрашивала его в воскресенье, но у нее был выходной, и его соединили с инспектором по имени Ларс Марклунд. Инспектор ничего не хотел говорить, пока он не назовет персональные номера. Свой и Джерри. Но и после того, как Пер выполнил его просьбу, он был не слишком разговорчив:

— Поджог с двумя трупами, следствие продолжается. Это все, что я могу сказать.

— Один из трупов принадлежит женщине. Вы знаете, кто это?

— А вы знаете? — вопросом на вопрос ответил инспектор.

— Нет, конечно.

Полицейский замолчал.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросил Пер.

— Никаких комментариев.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Можете. Опишите, пожалуйста, помещения.

— Помещения… вы имеете в виду, на вилле?

— Да… наши техники никак не могут понять, для чего использовалась эта… недвижимость. Множество маленьких комнат на втором этаже… Какие-то комнаты обставлены, как школьные классы, другие напоминают бар… даже тюремная камера есть.

— Это была киностудия… спальни во флигеле для актеров. А второй этаж обставлен для съемок различных сцен. Я никогда при этом не присутствовал, но отец рассказывал, что у них там есть все что угодно.

— Вот оно что… киностудия… Мог я слышать что-то об их продукции?

Пер вздохнул, прежде чем ответить.

— Вряд ли… они снимали прямо на видео… Быстрое производство.

— Детективы?

— Нет. Они снимали… эротику.

Половые акты на конвейере, подумал он. Ганс Бремер, как режиссер, мог бы попасть в книгу Гиннесса. Джерри рассказывал, что он мог снять полнометражный фильм за два дня.

— Эротику? Вы имеет в виду — порнофильмы?

— Именно это. Они привозили туда моделей, мужчин и женщин, и снимали порнофильмы.

Марклунд помолчал.

— Вот как… ну что ж, это разрешено законом. Если, конечно, несовершеннолетние не замешаны. Они снимали несовершеннолетних?

— Нет, — быстро ответил Пер.

Интересно, сколько лет было Регине? — вспомнил он.

— А вы тоже принимали участие в этой… деятельности?

— Никогда. Отец кое-что рассказывал.

— А он ничего не сказал, с чего это вдруг его компаньон спалил студию? Или, может быть, у вас есть на этот счет какие-то соображения?

По этому вопросу Пер сразу понял, какую версию разрабатывает полиция. Они считают, что студию поджег Бремер.

— Нет… у меня никаких соображений нет, и отец ничего не говорил… Мне кажется, у них последние годы дела шли так себе. Отец серьезно болен, конкуренция усилилась, особенно на внешнем рынке… я имею в виду, в этой отрасли. Но это же не причина для самоубийства. Тем более таким варварским способом…

— Кто знает, кто знает… — многозначительно сказал Марклунд.

Пер подумал, не напомнить ли ему о странной фигуре, которую он видел на опушке, но промолчал. Он уже говорил об этом на первом допросе в Векшё.

Он посмотрел в окно на спящего в шезлонге Джерри:

— Хотите поговорить с отцом?

— После Пасхи, — сказал Марклунд. — Мы вам позвоним.

Вот и весь разговор. Пер положил трубку.

Если бы Джерри уже не был пенсионером, сейчас бы он им стал — его рабочее место перестало существовать. После Пасхи Пер отвезет его домой, пусть отдыхает. Смотрит телевизор и приспосабливает расходы к пенсии, если он ее заработал.

Он вышел на веранду:

— Я только что говорил с полицией, Джерри. Они нашли сгоревших на вилле. Ганс Бремер и какая-то женщина. Ты видел там женщину?

Джерри начал мотать головой из стороны в сторону. Пер уселся напротив:

— Они, похоже, думают, что виллу поджег Бремер. Определенная логика в этом есть…

Джерри, не переставая отрицательно качать головой, произнес одно-единственное слово:

— Нет.

— Да, Джерри. Они думают, что Бремер решил сжечь студию.

Отец, как ему показалось, осознал всю безнадежность попыток связной речи. Вместо этого он потянулся за своим портфелем, открыл его и вытащил тот самый номер «Вавилона», который демонстрировал накануне гостям на вилле Ларссонов.

— Я не хочу на это смотреть, — сказал Пер.

Но отец, не слушая, начал лихорадочно листать журнал, как будто что-то искал. Наконец нашел нужную страницу и показал Перу.

— Маркус Люкас, — произнес он.

Пер вздохнул и посмотрел на фотографию. Половой акт, что же еще. Здоровенный мужик и молодая блондинка. Фотография мало чем отличалась от бесконечных вариаций на одну и ту же тему, которые Джерри из года в год публиковал в своих журналах.

Он лежит на ней, но она смотрит не на партнера, а на фотографа. Такое впечатление, что пара изо всех сил старается как можно меньше прикасаться друг к другу. Никаких признаков любви или нежности.

— Маркус Люкас. — Джерри показал на атлета.

— О’кей, Маркус Люкас. Это его имя?

Джерри кивнул.

Голая мускулистая спина, широченные плечи. Навскидку между тридцатью и сорока. Густые вьющиеся черные волосы. Собственно, волосы видны только на одном снимке, на всех остальных половой гигант представлен от талии и ниже.

Пер вспомнил парня за рулем «кадиллака» в тот далекий весенний день, когда они с Региной сидели рядом на заднем сиденье. Джерри называл его Маркус Люкас. Интересно, это его снимки в журнале? Или «Маркус Люкас» — переходящий псевдоним?

— Лица нигде не видно, — сказал он.

Джерри опять кивнул и еще раз ткнул пальцем в журнал. Губы его то и дело складывались в неестественные гримасы — он явно пытался вдохнуть жизнь в собственные органы речи.

— Зазлен, — наконец произнес он.

— Ты хочешь сказать — разозлен?

Джерри энергично закивал.

— На кого? На тебя? На Бремера?

Джерри отвел глаза:

— Обманули.

— Меня это не удивляет. Вы с Бремером развели его на деньги?

Джерри ничего не сказал, только покачал головой, что можно было расценить и как «да», и как «нет».