Онлайн книга «Восстание потерянных»
– Трудно воевать со слабоумными, но инициативными военнослужащими, да, Александр Львович? – бросил майор и усмехнулся. Разговор он слышал. Зубов уронил на колено руку с рацией. Он ничего не понимал. Он велит Бегашвили проверить Южный Стан и отправляться в тюрьму для организации работ на объекте. Вместо этого Бегашвили проверяет Южный Стан, убеждается, что боевиков в поселке нет, и снова следует колонной к «Миражу». Допустим, ошибся. Допустим, это его последнее задание в НИИ. Но если нет боевиков в Южном Стане, зачем отправлять Вакуленко с частью батальона к Южному Стану для организации поддержки? – Я что-то, может, не по-русски сказал? – процедил, стиснув челюсти, Зубов. – Ну, следуй, следуй. Сейчас я тебе гланды через задницу вырву… Главврач больницы объекта «Южный Стан» вышел из операционной, вытирая полотенцем руки. Зубов поднялся, вынул сигареты. – Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – пробормотал доктор, прикуривая. – Что-то не успели мы сегодня даже поздороваться… – Что раненый? – Дел вы наделали, товарищ генерал… – Как раненый, спрашиваю? – У него обширная кровопотеря, пациент без сознания. Сантиметр повыше – и сонную артерию распороло бы пополам. А так просто зацепило. Удивительно, но жить он, думаю, будет. Крепкий мужик. – Прогнозы? – Я не ясновидящий. Теперь все от него зависит. Вы сделали все возможное. Пять минут лишних – и он остался бы вообще без крови. Я сейчас восстановлю ему запас, у меня есть резерв. Главное, чтобы кровоснабжение в мозге не было нарушено. Вот и все. Зубов взял его за руку, отвел в сторону: – Вы не заметили характер раны? – Нет, – ответил доктор. – А что с раной? – Она похожа на змейку. Такие разрезы получаются после удара ножом с лезвием, похожим на стропорез. – И что? – Такие ножи могут быть только у бойцов спецназа. – Вы меня простите, но я в этом не разбираюсь. Мое дело – шить и резать. Генерал, не отвечая, отошел к Стольникову. – Все слышал, – пробормотал майор. – Что думаешь об этом? – Я сегодня уже видел такой нож. – Где? – На лестничной клетке НИИ. – Он посмотрел на главврача: – Скажите, вы видели здесь кого-нибудь? – В смысле? – В смысле – на улице. Боевики, наши люди в грузинской форме? – Признаться, я с утра за работой… Может, Настасья видела? Настя! В коридоре проявилась высокая стройная девушка с туго собранными на затылке в клубок волосами. Белая шапочка была скорее аксессуаром, чем играла свою настоящую роль. На голове белокурой красавицы шапочка сидела как диадема. – Настя, люди Бегашвили в поселке сегодня были? – Я не видела. – Понятно, – процедил Зубов. – Значит, бессмысленно спрашивать и о боевиках… Куда же они подались?.. Это было удивительно. Боевики, те, что ввели себе антидот и покинули «Мираж», шли пешком. Вероятно, разбились на подразделения, так удобнее. Скорее всего, на роты. Со времен Македонского рота – самое боеспособное и жизнеспособное подразделение, как бы оно ни называлось. Двигались параллельно друг другу. Проскочить мимо Южного Стана не могли. Им нужна еда, медикаменты, вода. Но они могли умышленно не зайти в поселок, опасаясь, что их там может ждать засада. Обогнули, как вода камень, и ушли еще южнее. Куда? В Грузию! Они уверены, что находятся в Грузии. И сейчас ломятся на восток в направлении, как они думают, Ахметы. Чтобы там разойтись на группы и следовать до Тбилиси или вернуться в Россию через Дагестан. Зубов поймал себя на мысли, что не о том думает. Ему нужно соображать не как обманутому боевику, а как руководителю спецоперации, который был автором этого обмана. – Нет, а иначе как же мне понять, куда они подались, – вслух он оправдал себя. – Что говорите? – Я говорю, что хрень какая-то получается, доктор. – Он похлопал врача по плечу и закинул автомат за спину. – Хрень. Самая настоящая. – Кстати, где скотина? – вмешался Стольников. – Вы о ком? – О скотине. Крупнорогатый скот, овцы, козы? Где они? – Местные держали одно время животину, но она передохла. Оставшуюся съели. Он вышел на крыльцо в тот момент, когда к больнице подъехал, отчаянно визжа тормозами, «Ровер» со Стольниковым. – Ну что? – Никаких следов присутствия. Если здесь и были, то как в воду канули. – А местные? – Местные молчат как рыбы. И стали какие-то нервные после этого случая с раненым. Урчат… – Любой бы заурчал. – Зубов снял кепи, вытер ладонью пот со лба. – Что думаешь, майор? – Я послал Татарина посмотреть, есть ли следы за поселком. Пятьсот человек протопать, без того чтобы бросить окурок или упаковку от таблеток, не могли. – Верно, не могли. Но у меня такое ощущение, что протопали. – Вопрос можно? Вы хорошо знаете всех этих – Вакуленко и иже с ним? – Дерзкие, наглые, но исполнительные офицеры. А что? – Ничего. Сколько лет они служат у вас? – Около пяти лет. – Долго, стало быть… А Бегашвили? – Когда ты скрылся после операции в Ведено, он в бригаду капитаном прибыл. На твое место, Саша. К ним быстрым шагом подошел Жулин. – Где люди? – бросил ему Стольников. – Заканчивают проверять южную часть поселка. – Результаты есть? – Только эти чокнутые. Но ни на одном – ни следов ранений, ни потертостей на плечах, ни следов ружейного масла на одежде. – Прошли те времена, когда у них один комплект одежды был. – Тем не менее – ничего. – Подвалы? Чердаки, хозпостройки? Ну не могут пять сотен боевиков идти мимо поселка и не зайти в него! Генерал, сколько времени прошло после их побега из тюрьмы? – Двенадцать часов. – Двенадцать! До «Миража» шесть километров. Они туда-сюда уже десять раз могли пройти, а им всего раз-то и нужно было. Жулин, ты внимательно смотрел? – Я устал повторять одно и то же, Саня. – А ты повторять будешь, пока я не скажу прекратить повторять. – Поморщившись как от зубной боли, Стольников повернулся к Зубову: – Товарищ генерал, а боевики после ухода из тюрьмы могли уйти не к Южному Стану, а вообще в другом направлении? – Маловероятно. Географически они мыслят всегда верно. И где они находятся в Грузии, им представляется достаточно хорошо. Если солнце встает справа от «Миража», они пойдут на юг. Спасительная часть Грузии – на юге. |