Онлайн книга «Доктор Данилов в тюремной больнице»
— Когда я и чем тебя корила? — Вспомни, сколько раз ты припоминала мне политую кипятком плешь Бондаря… Доктор Бондарь, вместе с которым Данилов работал на «Скорой помощи», был идиот и хам. Однажды в столовой он разозлил Данилова так качественно, что пришлось в назидание полить его кипяточком из чайника, якобы случайно. В это не поверил никто, в первую очередь Елена, которая тогда заведовала подстанцией. — Кипятком, может, и чересчур, — Елена улыбнулась, причем улыбка вышла не натянутой, а искренней, — но я бы его придушила не моргнув глазом, так он меня достал! — Оцени мою сдержанность — меня он достал больше. Я с ним сутками дежурил в разных бригадах. — Ладно, не будем отвлекаться, — лицо Елены снова стало строгим, но всего на несколько секунд. — Ой, я же тебе поесть не предложила, совсем уже отвыкла от семейной жизни! У меня есть куриный суп с фрикадельками… Она вскочила со стула и рванулась к холодильнику, но Данилов ее остановил: — Ничего не надо, Лен. Суп подождет до завтра… — Есть жареная треска! — И она подождет. Я сыт. В лучших студенческих традициях я поужинал пирожками в электричке. — Неужели ты ешь уличные пирожки? — удивилась Елена, возвращаясь на свое место. — Даже не уличные, а те, которые продают в электричке? Данилов, ты совсем спятил! Умереть от диареи — худший способ самоубийства. — Во-первых, не абы какие пирожки, а хорошие. И не из электрички, стал бы я есть всякую дрянь, а из магазина-пекарни при станции с устойчивой репутацией. Во-вторых, я взял не с мясом, а с картошкой и повидлом… — С повидлом — уже пончики. — Пончик круглый, а это были именно пирожки продолговатой формы. Картошка и повидло — прекрасные и относительно безопасные начинки, пирожки с ними можно есть летом, продолжая радоваться жизни. А расстегаи с рыбой и пирожки с ливером — только зимой! Ты не представляешь, как славно чередовать пирожки с картошкой и яблочным повидлом. Румяные, с корочкой… В Москве таких не купишь. — Ты окончательно опровинциалился, — констатировала Елена. — Не хватает только сапог, ватника и бороды. — Сапоги с ватником не проблема, а вот бороду придется отращивать месяца два, — Данилов машинально провел рукой по гладко выбритым щекам. — Борода — имиджево и солидно. — Только через мой труп! — Елена погрозила ему пальцем. — Был у меня опыт… — Какой? — сразу же спросил Данилов тоном сварливого ревнивца. — И когда? — Печальный, и давно, — ответила Елена. — Данилов, так, как мы сейчас живем, так нельзя, или я не права? — Да, — согласился Данилов. — Мне, если честно, самому надоело все это, вплоть до электричек. Я почему-то стал их ненавидеть, наверное, просто перекатался в них. — Так в чем же дело? Ответить на этот вопрос было трудно не потому, что не было ответа, а потому, что не хотелось повторяться. Некоторое время они пили кофе, молча обмениваясь взглядами. Первым нарушил молчание Данилов. — Я работаю в этом направлении, Лен. Продолжаю поиски. — Их можно продолжать сколь угодно долго. Но мне, если честно, уже надоело ждать. Хочешь еще кофе? — Спасибо, нет. А то я не засну, — отказался Данилов, чувствуя, что ему сейчас будет поставлен ультиматум. Он немного не угадал, не учел Елениной деликатности, которая облекла ультиматум в форму выбора. — Нам надо определиться и желательно поскорее. Или мы живем по-настоящему вместе, или расстаемся. Я, как оказалось, максималистка. Мне или все, или ничего. На кое-как я не согласна, тем более что иногда начинаю просто теряться в догадках, думая о том, почему ты предпочел нормальной работе в Москве тюремную больницу у черта на куличках. — Ты прекрасно знаешь, что хорошей работы в Москве у меня не было, — напомнил Данилов. — Вот мне… — Я предлагала тебе помочь. В конце концов, близкие люди должны помогать друг другу. Но ты чего-то там себе напридумывал и решил, что сделаешь сам. Так вот, моему терпению настал конец. Выбирай — или ты быстро, максимум за месяц, находишь работу в Москве (учти, что мое предложение о помощи остается в силе), или же вскоре после дня твоего рождения мы подаем на развод и начинаем размен квартиры. — Стоило съезжаться для того, чтобы сразу разъехаться, — по выражению лица Елены Данилов понял, что на этот раз обсуждать, доказывать и убеждать бессмысленно. — Так уж сложилось, — ответила она. — Бывает. Ничего, опыт у нас есть, разменяемся в лучшем виде. Получишь такую же квартиру, какая у тебя была. В том же самом доме обещать не могу, но… — Я не хочу тебя терять, — Данилов постарался взять себя в руки и говорить спокойно, не срываясь на крик, как-никак время близилось к полуночи, — я очень не хочу тебя терять, но я терпеть не могу, когда меня пытаются припереть к стенке. — Я не припираю тебя к стенке, я не беру тебя за горло, я просто довожу до твоего сведения, что больше мириться с тем, что ты живешь где-то, а ко мне приезжаешь на выходные, я не хочу. И не могу, и не стану. Если уж вникнуть в то, кто кого припер к стенке, то… Ладно, это к делу не относится. Я сказала все, что хотела. — Немножко хромает логика, — словно про себя, сказал Данилов. — Если я помню, то когда-то ты предлагала помочь мне с устройством в мобильный спасательный отряд МЧС… — Было такое дело, — подтвердила Елена. — А ты что, так быстро одумался? — Нет, я пока еще ничего не решил, — неприятное словцо «одумался» Данилов предпочел пропустить мимо ушей, чтобы не подливать масла в огонь, — но ведь спасателей вечно носит где-то, по всяким эпицентрам, и они, насколько я понимаю, подолгу не бывают дома… Почему тебя в этом случае мое отсутствие не напрягало бы? — Спасатели не постоянно носятся по своим эпицентрам! Они большую часть времени проводят в Москве, и не следует сравнивать одно с другим, не надо демагогии! Спасатель живет дома, в семье, и время от времени выезжает в командировки. А ты сейчас живешь один, далеко, и время от времени навещаешь нас с Никитой. Зачем ты пытаешься передергивать? — Я просто задал вопрос. — Командировки — нормально, Данилов! Ненормально постоянно жить порознь под угрозой распада семьи. Я очень уважаю твои принципы и люблю тебя таким, какой ты есть, но сейчас твое поведение ставит под угрозу все — и нашу любовь, и мое отношение к тебе. — Даже так? — недоверчиво хмыкнул Данилов. — Я не преувеличиваю, Вова. Ты не торопись, подумай, что для тебя важнее, и скажи мне свое решение. Если тебе дороже принципы с заморочками, то продолжай и дальше свое провинциальное житье. Если тебе дороже я, то есть мы, наша семья, поскорее возвращайся в Москву! — Легко сказать… — И нетрудно сделать! При желании все легко. Мне без тебя по-настоящему плохо, Данилов! Можешь расценивать мои слова как окончательное признание в любви! |