Онлайн книга «Из морга в дурдом и обратно»
|
— Да, вы правы. Скажите, Владимир, а не было ли у вас когда-нибудь состояний, похожих на сновидения наяву? — Были, давно. — Можете рассказать поточнее? — Да что рассказывать — какой подросток не грезил наяву, рассматривая порножурналы… Ты спросила — я ответил. Претензий быть не должно. По идее, сейчас она спросит: «Что вы видели?», затем уточнит, как долго все это длилось, и непременно поинтересуется: «Вы были участником увиденных во „сне“ событий или же наблюдали их со стороны?» — Вы поморщились. У вас сейчас что-то болит? — Голова. — Про шею говорить не хотелось. — Голова болит. — Где вы ощущаете боль? — По всему черепу. — Есть ли какие-то особенности у этих болей? — Есть. Они меня беспокоят. — Существует ли какая-нибудь связь их возникновения или усиления с факторами внешней среды? — Да, конечно. Все, что раздражает или утомляет меня, обычно вызывает головную боль. — Проходит ли боль при приеме обезболивающих либо успокаивающих средств? — Уменьшается. — Хотите обезболивающий укол? — Спасибо, не надо. Накололи уже — вся задница болит. — Напомните, если передумаете. А приходилось ли вам слышать какие-либо звуки или голоса, когда рядом никого нет? — Приходилось. Голос совести. Редко, правда, по пальцам можно пересчитать. — Голос совести — это хорошо. А что говорила вам совесть? — Что я поступил плохо и надо исправить положение. — То есть вы слышите голоса, комментирующие ваши поступки? Что именно они говорят? Сколько голосов у совести? Пошутил, называется, — симптом себе повесил. От симптома до синдрома — один шаг, а от синдрома до диагноза — рукой подать. Молодец, проявил остроумие. — Я выразился образно. В реальности никаких голосов не было. Просто, совершая нечто не совсем хорошее, я испытывал угрызения совести. Как и все люди. — Часто вы их испытываете? — Редко. — Что толкает вас на плохие поступки? Гнев? Злоба? Зависть? — Случайно как-то выходит, неосознанно. — Не ощущаете ли вы порой хаоса в мыслях? — Все мы его ощущаем… — То есть ваш ответ «да»? — Да! — Не казалось ли вам когда-нибудь, что вы не контролируете ход собственных мыслей? Что ваши мысли существуют как бы отдельно от вас? — Нет, не казалось. А у вас бывало такое? — Нет, не было. А приходилось ли вам видеть то, что окружающие были не в состоянии увидеть? — Нет. — Вы полностью откровенны со мной, Владимир? — Полностью. — Спасибо. Я очень ценю это. А посещали ли вас какие-либо видения? — Нет, никогда. — Не казалось ли вам когда-нибудь, что все, что с вами происходит, уже было? — Нет. — И вам никогда не приходилось, увидев что-то впервые, почувствовать, что вы уже видели это раньше? Или слышали? — Нет. — Испытывали ли вы хоть раз внезапное, ни с чем не связанное исчезновение мысли? — Нет, но… Впрочем, лучше не уточнять. Навесишь себе еще один симптом, только и всего. — Что помешало вам, Владимир, закончить фразу? — Ничего, просто не хочу вас задерживать. — Не беспокойтесь — я на дежурстве и домой мне идти ой как нескоро… Часов мы, конечно не носим, все правильно. И ручки из нагрудного кармана не торчат, ручка всего одна — та, что в руках. И достала она ее из каких-то потаенных недр. Иначе и нельзя, ведь выхватить торчащую из кармана ручку и всадить ее в глаз — дело секундное. Моргнуть, как говорится, не успеешь. — Скажите, Владимир, не чувствуете ли вы необходимость постоянно проверять, выполнили ли вы какие-то действия? Выключили ли утюг, например? Заперли ли дверь? — Нет. — Испытываете ли вы потребность многократно повторять одни и те же действия совершенно одинаковым способом? — Нет. — Вы когда-нибудь ощущали, что какие-то мысли не принадлежат вам, а внушены вам извне? — Нет. — А не ощущаете ли вы порой, что ваши мысли изымают из вашей головы? — Нет. — Чувствовали ли вы хоть раз, что какая-то внешняя сила пытается управлять вами? — Не далее как сегодня, когда меня везли сюда. — А поточнее? — Ну я совсем не собирался ехать в дурдом, а они меня привезли. — Владимир, вы, конечно, можете называть то место, где мы сейчас находимся, как вам будет угодно, но мне кажется, что слово «клиника» смотрелось бы уместнее. Ведь мы же с вами врачи. — Во-первых, сейчас я — пациент или что-то вроде того. А во-вторых, слово не может «смотреться», не так ли? — Вы правы, — согласилась «мымра». — А не посещает ли вас ощущение, что ваши действия контролируются кем-то или чем-то, находящимся вне вас? Каким-то человеком, какой-то посторонней силой или, скажем, группой людей?.. Цепочка традиционных вопросов… Это терапевты спешат выслушать, выстучать и пропальпировать пациента, отчего зачастую бывают малоразговорчивы. Мозг не прощупать рукой — только вопросами. Как шутили студенты: «Если хочешь ни хрена не делать, только языком молоть — иди в психиатры». Скучная, надо признать, работа, даже не скучная, а унылая. Хотя некоторые вопросы не так уж и скучны. — Владимир, вы женаты? — Д-да. — Не посещают ли вас мысли о том, что ваша супруга может быть неверна вам? — Бреда ревности у меня нет и не было. — Простите меня, но вы, не будучи специалистом в нашей области, не вправе ставить диагнозы. Достаточно просто ответить на мой вопрос. — Ревновал иногда. — Какие-то основания к тому у вас были? — Тогда казалось, что — да, но потом я понял, что был неправ. — И испытывали угрызения совести? — Да, испытывал! — А не казалось ли вам, что вы заслуживаете более сильного наказания за какие-то ваши поступки, чем просто угрызения совести? — Нет, не казалось. — Думаете ли вы порой о том, чтобы как-то наказать себя? Тепло, тепло. Вот и подобрались к главной теме. Значит, скоро конец. — Нет, не думаю. — Не приходилось ли вам испытывать некое ощущение несвободы, совершенно не связанное с внешними обстоятельствами? |