Онлайн книга «Развод по-русски»
|
Пожилая женщина в белом халате захлопнула за собой дверь и села за крошечный стол. Даже не взглянув на ребенка, пододвинула к себе чистую карту и водрузила на презрительно сморщенный нос очки. – Фамилия, имя, отчество! – Мои? – Алла растерялась. – Мои! – медсестра разозлилась. – Ребенка! – Я не знаю… – Чего?! – Она обернулась и бросила на Аллу подозрительный взгляд. – У вас тоже сотрясение мозга? Полис давайте! Алла полезла в сумку, открыла бумажник и протянула зеленую пластиковую карту – свой полис. Заодно вытащила и подала медсестре паспорт. – «Алла Немова», – прочитала медсестра и, поджав губы, процедила: – Мне нужен полис ребенка! Увидев ненависть в красных со сна глазах, Алла испугалась, что их с малышом сейчас выставят из больницы. Она уже ругала себя за то, что решила отказаться от легенды «мать и дитя». Понятно, что врачи не имеют права отказать в помощи, что это нарушение всех законов и прав, но рисковать жизнью ребенка она не могла. Собравшись с духом, Алла заставила себя выдать новую порцию лжи: – Полис ребенка дома, завтра принесу. Я вам все продиктую – имя, прописку. Оформляйте! Вот моя визитная карточка. Выражение лица медсестры при виде давным-давно ничего не значащего картонного квадратика переменилось. Не оборачиваясь больше и не отвлекаясь, она застрочила в карте. Алла наконец почувствовала себя лучше – хотя бы временно, но ей удалось получить контроль над ситуацией. – Кто дежурит в травматологии? – спросила она притихшую хозяйку больницы. – Борис Кузьмич. Вам повезло. – Он хирург? – Ясное дело, – медсестра писала без остановки, – и заведует отделением. Аллергические реакции есть у ребенка? – Не знаю. – Что?! – по выражению глаз женщины Алла поняла, что сейчас ее, как бы там ни было, словно паршивую собаку, вышвырнут за дверь. – Понимаете, – она поспешила исправиться, – его бабушка воспитывает. А сейчас бабушка заболела, попросила меня понянчиться… несколько дней… – Понянчились?! – Женщина смотрела на Аллу с презрением. – Он случайно… выбежал… а там машина… позовите, пожалуйста, врача! Мнимая и мимолетная власть Аллы без следа улетучилась. – Не надо мне указывать! Лучше бы за ребенком смотрели! – Простите… – Борис Кузьмич решит, что с вами делать. Мамаша! Свалились на нашу голову. Медсестра поднялась и с оскорбленным видом вышла за дверь. Врач появился быстро – как только главный человек в ночной больнице соизволила ему позвонить. «Мамаше» велели сидеть тихо и ждать, а мальчика унесли в смотровую. Но оставаться на месте Алла не могла – открыла дверь и высунула голову в коридор. – Представь себе, – приглушенный шепот был отчетливо слышен в ночной тишине, – сама в норковой шубе, а мальчонка – беспризорник беспризорником. – Таким разве дети нужны?! Из той породы, что рожают и бросают на бабок. Им свободу подай! Алла вздрогнула от этих слов, хотела закрыть дверь, но не смогла справиться с собой. – Вот-вот, – медсестра горячо поддержала подругу, – такие стервы только ради себя и живут. На, посмотри! – Ишь ты, вице-президент, – голос приглушенно хмыкнул, – спит наверняка с кем надо, вот и пишут невесть чего. – На вид и тридцати нету, какой еще «вице»?! – медсестра помолчала и тяжело вздохнула: – Мальчишечку только жалко. Растет небось без отца да при такой матери-стерве. Ни любви, ни заботы. Еще и поломался неудачно. Бедняжка. – Что у него? – Винтовой перелом голени. Многооскольчатый, как пить дать. Операция. – Ладно, разберутся хирурги, – собеседница зевнула, – еще не таких латали. В коридоре послышались тяжелые злые шаги, Алла в испуге отпрянула от двери и бросилась к кушетке. Забилась в угол. Борис Кузьмич – пожилой врач мощного телосложения с кустистыми бровями и седыми усами – не вошел, влетел словно смерч. С силой захлопнул за собой дверь и, не поздоровавшись, впился в женщину ненавидящим взглядом. – У ребенка, – он говорил на предельной громкости, от которой закладывало уши, – по всему телу многочисленные синяки! Алла от страха перед этим могущественным человеком перестала соображать. – Он попал под машину, – пролепетала она. – Вы что, – Борис Кузьмич разъярился еще сильнее, губы его тряслись, – решили сделать из меня идиота?! До того, как ребенок попал под колеса, его беспощадно били. И не один день! – Что?! – Глаза Алла стали величиной с блюдца. – Такого маленького?! – Кто вы ему? – Он смотрел в глаза Алле немигающим взглядом, и его зрачки прожигали насквозь. Алла молчала, но уже понимала, что врать хирургу не сможет. – Говорите! – нетерпеливо потребовал он. – Никто, – Алла зашептала в страхе, оглядываясь на дверь, – чужой человек. Я шла по двору, мимо меня пронеслась машина. Потом крик. Стук. И этот малыш… – Вы назвались его матерью! – Медсестра сама так решила! Я просто боялась ее переубедить. Думала, ребенка не станут оформлять! – Вы в своем уме, голубушка?! – Простите меня, – Алла смотрела на человека-глыбу, часто моргая, – ваша приемная медсестра… – Что не так с Викторией Львовной? – Она, – Алла замерла, подбирая слова, – слишком строгая. Борис Кузьмич неожиданно улыбнулся, и Алла поняла, что этот человек, от которого теперь зависела жизнь малыша, ей поверил. Даже проникся необъяснимой симпатией. – Есть такое дело, – пробормотал он сквозь усы, – сам ее иногда боюсь. Где родители мальчика? – Я не знаю… – Полиция там была? – Полицейские остались на месте аварии, – Алла помолчала, – но они тоже подумали, что я его мать. Борис Кузьмич осмотрел Аллу с головы до ног, потом осуждающе покачал головой. – Глупо с вашей стороны, – резюмировал он, – ребенку требуется операция! Родители должны быть рядом. Документы, бумаги… – Я попытаюсь их найти! Обязательно! – Думаете, все так просто? – Я буду стараться! – Ладно, оставьте свой телефон. Алла вытащила еще одну визитку и протянула врачу. – Если что, найду вас, Алла Георгиевна. Мобильный тут правильный? – Да! – Хорошо, – он кивнул, – езжайте домой, голубушка. – Куда?! – Алла смотрела на него как на божество, несправедливо вершившего над человеком суд. |