Онлайн книга «Альбинос»
– Кочевые! – прорычал Влас, целясь в него. – Откуда они здесь?! Палец на спусковом крючке напрягся, и я вонзил в его руку заколку Инки, которую выхватил из рукава. Влас заревел, как раненый кабан-мутафаг. Заколка глубоко вошла между костяшками среднего и безымянного пальцев, по запястью потекла кровь. Ударив Власа носком сапога под колено, я вырвал из его руки карабин и отскочил, вмазав Япету прикладом по темени. Сендер преодолел половину эстакады, он вилял и трясся, скрежеща по бетону дисками с ошметками прикипевшей резины. Летели искры, кочевники кричали и улюлюкали. Стоян в багажнике выстрелил, пуля пронеслась высоко над нашими головами. Влас, упав на колени, вцепился зубами в торчащий из руки конец заколки и вырвал ее. За спиной рыкнул двигатель мотоцикла – Япет после моего удара, поваливший грудью на рулевую вилку, случайно включил зажигание, а ногой дернул педаль скорости. Я едва успел вывернуться из-под переднего колеса, увидел перед собой Карпа с пистолетом в руке и ткнул в него штыком. – Брось! – страшным голосом заорал я, пытаясь перекричать скрежет колес сендера и рев мотора. – Пристрелю!!! Карп отшвырнул пистолет с таким пылом, что тот высек искру из бетона. Мотоцикл с вопящим от страха Япетом слетел с эстакады, переднее колесо задралось кверху, будто омеговец прыгал с трамплина, он припал к рулю и пропал за краем. Карп с Власом, пригнувшись, побежали вниз. Машина поравнялась с ними, кочевники открыли огонь из пороховых самострелов. До пояса высунувшийся из дверцы низкорослый бородач с перемотанным боком, тот, что когда-то запрыгнул в гондолу «Каботажника», метнул копье. Влас, выстрелив на ходу из револьвера, нырнул за обломок плиты, копье ударилось в бетон и упало. Омеговцы спешили к основанию эстакады. Пыхнув дымом, завелся вездеход. Сендер был уже совсем рядом. Стоян, перезарядив ружье, повернулся в багажнике и прицелился в спину улепетывающего Власа. – Нет! – закричал я. Сендер одним диском налетел на большой камень, правая сторона его подскочила, старший Верзила повалился на бок, так и не выстрелив, но сразу вскочил. – Не стрелять!!! – орал я. Водитель затормозил, крутанув руль. Машину занесло, развернувшись боком, она встала на самом краю, едва не сбросив меня вниз – пришлось отскочить на бетонный зуб. Двигатель закашлял и смолк. Стоян, широко расставив ноги и пригнувшись, целился в спину Власа. – Не стрелять! – Я толкнул его под локоть. Кочевник нажал на спуск, но ствол подскочил, и пуля ушла выше. Остальные полезли наружу. Старший Верзила промычал, коверкая слова, преувеличенно гримасничая, морща лоб и жмурясь: – Чиво-о ты?! В хребет ему… не дал, Альбинос, чиво-о? – Прекратить стрельбу! – Я толкнул его ладонью в грудь. – У них Орест! – Какой Орест? – спросил низкорослый Крум. Он первым выпрыгнул на узкую полоску бетона между машиной и краем эстакады, потирая замотанный грязными бинтами бок. – То кто, Альбинос? – Учитель мой! Они его убьют, если… Я же передал через Чака: нас двоих отбить надо, мы в контейнере! – Не вышло бы у нас из контейнера, – возразил высокий тощий старик, чьи седые, блестящие от масла катрана волосы торчали жестоким высоким гребнем. – Как смогли – так и сделали. Пятеро кочевников выбрались из машины – я знал всех, ведь это были мои следопыты, мой отряд, с которым я ходил по Донной пустыне. Вооруженный длинным ружьем и ножом Стоян – лучший боец в отряде; старик с гребнем – мой первый помощник Демир, у него кинжал и пружинный самострел, заряженный дротиками; маленький бородатый Крум с утыканной шипами дубинкой и ножом из плавника катрана, а еще… Я взглянул на бритого Жива и Тодора с его гривой темных волос, у которых были пороховые самострелы с тесаками, – то есть на среднего и младшего из братьев Верзил. – Вы живы? А Мурдан? Но как вы… Тодор вообще разговаривать не умел, а Живу на простой ответ потребовалось бы много времени, и вместо них ответил Демир: – Мурдан вниз свалился с Крыма. А эти за камень схватились прямо под тем, с которого ты на дирижабль перелез. Там висели, пока вы не улетели, а потом и мы появились. Внизу раздались выстрелы. Пули зацокали по бетону, ударили в машину, и мы присели за ней. Стоян, быстро выпрямившись, выстрелил и сразу спрятался. Солнце село. «Каботажник» двигался от холма к эстакаде по широкой дуге, чтобы не попасть под пули омеговцев – оставив караван, они поднимались к нам, перебегая от укрытия к укрытию. На борту гондолы я заметил узкий выступ, которого там раньше не было. – Выходит, это я Мурдана… Стоян, Жив, Тодор, простите меня, – произнес я. – Ничего не понимал тогда, думал, вы за мной гонитесь, чтобы убить. Чак рассказал, что я память потерял? Демир кивнул, и гребень на его голове закачался. Стоян, сняв с ремня динамитную шашку, полез в карман меховых штанов. – Подожди, – сказал я, когда он достал огниво. – Чиво-о ждать?! – прорычал кочевник и щелкнул кремнем, пустив сноп искр на короткий шнур. – Много их, щас тут будут! Он выпрямился, и я крикнул: – Тогда на край бросай, чтоб припугнуть только! Он швырнул взрывчатку и пригнулся. Хлопнули выстрелы, потом громыхнуло, и наступила тишина. Покосившись на приближающийся термоплан, я сказал: – Так, все меня слушайте. Последний раз говорю: там Орест. Он – мой учитель. Мой… шанти. Обращенные ко мне лица разом посерьезнели. Это кочевники поняли хорошо: шанти – опытный воин, который обучает вступающего во взрослую жизнь юнца всем премудростям охоты и войны. Шанти может быть отец, а может и другой мужчина. Молодой кочевник не должен бросать в беде своего шанти. – Вона как… – протянул Крум и, задрав подбородок, почесал короткую жесткую бородку. – Тогда плохо. – Да, он у них. Если я сбегу – его убьют. Недавно был ядовитый дождь, они набрали кислоту в бочонок и будут поливать ею Ореста. – Не отбить нам было вас, пока вы в кузове сидели, – произнес Демир. Единственный из племени, не считая вождя, моей матери и меня, он умел говорить длинными связными фразами, потому что долгое время был кем-то вроде нашего торгового агента и часто посещал поселки крымчан. Старик приподнялся, и тут же внизу хлопнуло. Пуля взбороздила гребень, Демир присел, выругавшись на диалектике кочевников, и провел ладонью по волосам. – Не стрелять пока никому, – приказал я, пробрался мимо братьев Верзил и выглянул сбоку от машины. Стало темнее. Омеговцы уже не перебегали, а переползали от укрытия к укрытию. На кабине вездехода возникла фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном, подняла бинокль. Узнав Марка, я махнул ему рукой. Он помахал в ответ, посмотрел себе под ноги и кивнул. |