Онлайн книга «Запасной инстинкт»
|
– Вы что-то слишком… пристально смотрите. Он оглянулся. Зоя Ярцева медлила на пороге, будто специально, чтобы Троепольский мог ее рассмотреть. Он рассматривал и думал, как он ошибся. Опять. Опять ошибся. Почему-то ему представлялось, что она похожа на всех остальных девиц, в разное время присутствовавших в Фединой жизни. Девицы эти разнообразием не отличались – губы алые, веки со стрелками, колготки в сеточку, юбки в любое время года, дня и ночи отрезаны точнехонько по ягодицы, бюст никуда не помещается. Красота. На фотографиях она была в толстой куртке и нелепой шапочке, ни бюста, ни молочных коленок. Пока он ее рассматривал, она стояла совершенно спокойно, даже безучастно. Только усмехнулась, когда он скосил глаза, и спросила холодно: – Повернуться? Или так сойдет? – Так сойдет. Она оказалась не слишком высокой, и деловой костюм сидел на ней идеально, словно специально был сшит – или он и был сшит? Стрижка чуть ниже ушей – волосок к волоску, концы подвернуты вниз. Туфли – Троепольский скосил глаза – лакированные, на шпильке. Невозможно представить себе никого, более Феде не подходящего. Троепольский не нашелся, что сказать. Опять. – Вы… правда знали Федора Грекова? Она вошла в комнату и осторожно, словно контролируя несложное движение, прикрыла дверь. – Садитесь. – Спасибо. Она обошла стол и села в черное кресло с высокой спинкой. – А вы… правда были его начальником? – Да. То есть я… формальный начальник. Мы начинали втроем – Федя, Гриша Сизов и я. Потом как-то так получилось, что я стал… начальником. – Понятно. – А вы здесь тоже начальник? Она усмехнулась совершенно хладнокровно. – Я продавец. Я здесь единственный человек, который знает, как продавать то, что здесь производится. – А что здесь производится? Макеты гидроузлов? – Зря вы иронизируете. Технологии есть технологии, их вполне можно продавать, и успешно, только нужно уметь. Я умею. Может, чаю? Или кофе? Только кофе растворимый, а Федька говорил, что растворимый вы не пьете. Его это очень веселило. – Почему веселило? Она улыбнулась вполне безмятежно. – Он все время вспоминал, как десять лет назад у вас не было ничего, даже стульев, на полу сидели в вашей квартире, и компьютер вы брали взаймы. А потом вам брат его из Америки прислал, и вы его не могли получить на таможне. А теперь вы кофе растворимый не пьете. Смешно. – Зоя опять улыбнулась и посмотрела в окно. – Это что, – сказал Троепольский неторопливо, – я еще всем врал про заказчиков. – Как? – Не было у нас никаких заказчиков. Сайты были никому не нужны, никто не понимал, что это такое. Я придумал фирмы, людей, сделал им визитки, договоры, макеты сайтов. Ничего этого не было на самом деле, сплошные мертвые души. Но все верили. И с этого все началось. – Я думала, что из вас троих авантюрист только Федор. – Не-ет, – возразил Троепольский энергично, и она даже засмеялась. Он пока ничего не понимал. На вид она была совершенно хладнокровна, наманикюренные пальчики бесстрастно заложили за ухо светлую прядь. Мобильный телефон внезапно грянул первые такты симфонии соль-минор Моцарта, Зоя порылась среди бумаг, отыскала аппаратик, посмотрела в окошечко и нажала кнопку – выключила. …Может, они с Федей в шашки по вечерам играли, в духе американского сериала “Друзья”? Если так, значит, опять ему не повезло. Бедный Федька. – Что вы хотели у меня спросить? – Когда вы видели его в последний раз? – Ну да, – спокойно сказала она, – конечно. А где я была в вечер убийства, вы тоже спросите? – Спрошу. Она поднялась, за спиной у него прошла за стойку с фикусом. Там обнаружился столик с белым чайником, пепельницей и чашками. Зоя опустила в чашку пакетик и налила из чайника. – Вы курите? – Конечно. Она поставила перед ним пепельницу и вернулась за стол. Троепольский вдруг подумал, что она специально выбрала такую позицию. Она здесь хозяйка. Он посетитель, причем навязавшийся почти против ее воли. – В последний раз я его видела накануне. Он… ночевал у меня, и мы поссорились. – Из-за чего? – Какое это имеет значение?! Троепольский достал сигареты – “Собрание”, розовые, желтые и фиолетовые с золотом, – покрутил и положил на стол. – Дело в том, что я… не просто так любопытствую. Я хочу знать, кто его убил. Не было никакого смысла его убивать, понимаете?! Ну, никакого! Чем больше я думаю, тем меньше я вижу в этом смысла! Он вскочил с кресла, пнул свой портфель, попавшийся под ноги, и подошел к окну. Москва клубилась далеко внизу. От высоты дух захватило. Он положил ладонь на холодное толстое стекло. – Я должен знать. – Зачем? – Как – зачем?! – поразился Троепольский. – Нет преступления без наказания. Нет наказания без закона. Это норма римского права. В данном случае римское право – это я. – Вы что? – спросила она насмешливо. – Родион Раскольников? Право имеете? – Да, – злобно сказал он. – Имею. Вы возражаете? Зоя Ярцева все молчала, болтала в чашке пакетик с чаем. – Что вы молчите? – Я не понимаю, почему я должна перед вами исповедоваться? – Да не исповедуйтесь, черт с вами! Я… Мне нужна помощь, понимаете вы это или нет?! Расскажите, что можете, и я уеду. И не стану больше к вам… приставать. Она все болтала в чашке пакетик. – Вы думаете, это кто-то из ваших? В этом все дело, да? В этом, а вовсе не в римском праве. – Да, – выпалил Троепольский с бешенством. – В этом. – Хотите чаю? – Нет! – Мы поссорились из-за того, что он все время делал мне предложения, а я… не хотела. – Почему? – У него и без меня была трудная жизнь, Арсений. Я не могла… еще ее усложнять. – Что значит “усложнять”? – Семья не простила бы его, если бы… он женился. И вообще в сорок лет никто не женится, и… у него всегда была своя жизнь, а у меня своя, и нас трудно совместить, понимаете? |