Книга Правила страсти, страница 35 – Сара Беннет

Мариэтта почти не слушала, она думала о другом. Макс целует ее, прикасается к ней, обнимает ее во время приземления шара, и его тело находится под ней...

– Да, мадам, понятно, – наконец отозвалась она. – И вам не нужно беспокоиться по поводу утраты мной того, что я уже утратила.

– А может, и нет, – недовольно проговорила Афродита. – Ты все еще очень невинна, а в нашем деле на невинности зарабатываются деньги, помни об этом.

Мариэтта озадаченно взглянула на мать.

– Ты знала, что девушка может продать свою девственность? Для этого даже аукционы устраиваются.

– Что? Плата за девственность? Цена за право быть первым? Но ведь девственность – дар, данный Богом, а не собственность вроде пуговицы, пары туфель или упряжной лошади!

– Ты удивлена? – Афродита покровительственно усмехнулась. – Но ведь это так и есть. Так все время происходит, Мариэтта, и раз ты решила стать куртизанкой, тебе следует об этом знать. Впрочем, это не так и ужасно, если подумать. Некоторые девушки теряют невинность с незнакомцем на сеновале или с парнем, который им приглянулся на ярмарке. Ее утрачивают легко, гораздо легче, чем ты можешь себе представить. Так почему бы из этого действия не извлечь хоть какую-то пользу?

– Я... я всегда думала, что это – дар Божий.

– А я что, говорю о невинности так, словно это пучок редиски в базарный день? Это – дар Божий, но даже дары продают и покупают. Ну, ты все еще настаиваешь на новом свидании?

Мариэтта выпрямилась.

– Конечно. Я жду его с нетерпением!

– Тогда нужно назначить время и день. Скажем, в восемь вечера через четыре дня. Но тебя я ожидаю гораздо раньше, чтобы у нас было время на приготовления.

– Хорошо, я извещу Макса.

– Нет, приглашение пошлю я. Вы незнакомы, помни об этом. Как думаешь, он не откажется?

– Едва ли он сможет отказаться после того, как обещал мне помочь. Надеюсь, к тому времени он будет чувствовать себя достаточно хорошо для того, чтобы преодолеть небольшое расстояние до клуба.

– Значит, договорились. – Афродита поднялась, издав шорох шелка и кружев.

Это был знак, что пора прощаться, и Мариэтта послушно встала.

– Спасибо, мама. Я попытаюсь сделать все так, как та говоришь.

– Ты непременно это сделаешь. – Афродита вдруг замешкалась, и Мариэтта удивленно посмотрела на нее. – Дитя мое, не знаю, как и сказать... Ты никогда не расспрашивала о своем отце – кто он, где он. Вивиан жаждала это узнать, но тебя, кажется, это совсем не интересует...

Мариэтта ощутила внутренний холодок.

– Полагаю, мне незачем встречаться с ним, – тихо проговорила она. – Что проку в еще одном разочаровании.

Афродита нахмурилась:

– Разочарование? Ерунда! Я не потерплю таких разговоров, ясно? Ты – дочь, которой надо гордиться, и он будет гордиться.

Мариэтта никогда не видела мать такой злой.

– Я не то хотела сказать...

– Он сейчас в городе.

Мариэтта смущенно замолчала, потом с трудом выдавила:

– Ты хочешь сказать, что мой отец здесь, в Лондоне?

Афродита кивнула:

– Я с ним уже виделась. Если хочешь, я могу к нему обратиться и договориться о встрече, но тут все зависит от тебя.

Мариэтта закусила губу.

Отец. Как это заманчиво звучит! Но есть ли у нее необходимость увидеть этого человека, заглянуть ему в глаза и угадать в них себя? Да, она никогда о нем не спрашивала, и нельзя сказать, чтобы она страстно желала наступления этого момента, но отступать теперь... Мариэтта знала, что не сможет просто уйти и забыть об этом.

– Ну так что же, дочка?

Мариэтта взглянула на мать: в глазах Афродиты угадывалась нерешительность, которую Мариэтта никогда раньше не видела. Возможно, она думала, что Мариэтта с возмущением откажется...

Мариэтта порывисто потянулась и обняла ее.

– Спасибо, я с удовольствием встречусь с отцом.

В глазах Афродиты блеснули слезы, и она тоже обняла дочь.

Пальцы Добсона мягко массировали плечи Афродиты, снимая напряжение, а с ним – боль и неудобство долгой ночи, в течение которой жрицам любви приходилось угождать посетителям. Продолжать улыбаться, когда тело просто умоляет об отдыхе, – настоящий подвиг.

Афродита закрыла глаза и благодарно застонала:

– У тебя самые лучшие руки на свете, Джемми, я тебе этого никогда не говорила?

– По крайней мере, не слишком часто.

Афродита улыбнулась и удобнее наклонила голову. Мариэтте определенно понравилось новое упражнение, но ей не понравились правила – они слишком противоречили ее характеру. Афродита чуть было не расхохоталась, увидев выражение ее лица. И все же она, вне всякого сомнения, попытается выполнить задание, также как и предыдущее.

Может, Мариэтте и предназначено судьбой быть куртизанкой, но Афродита в этом весьма сомневалась. У ее дочерей сильные характеры, это правда, и собственные дороги в жизни, но одновременно они романтичны и следуют романтическим порывам, тогда как ни одна девушка в заведении не может позволить себе быть романтичной, влюбляться – это Афродита знала по собственному опыту.

Мариэтте, конечно же, лучше поскорее понять свою ошибку, чтобы позднее не пришлось страдать от разбитого сердца. Афродита всегда хотела, чтобы ее дочери были счастливы, а сейчас больше всего.

Тот факт, что общество уже причинило Мариэтте вред, облегчало возможность интрижки, возможность узнать под крылышком Афродиты отрицательные стороны жизни среди дам полусвета. Пусть немного развлечется с Максом Велландом и заодно поймет, что стезя куртизанки не для нее. Делить себя между многими мужчинами, держать сердце безучастным и холодным – нет и еще раз нет! Чем больше Афродита понимала дочь, тем больше ей не нравился план Мариэтты, и тем больше усилий она готова была приложить, чтобы не дать ему сбыться. Вот только действовать надо было так, чтобы не утратить доверие дочери.

– Ты сейчас далеко, – пробормотал Джемми.

– Я думала о Мариэтте и Максе. Мариэтта говорит, что с Максом произошло множество несчастных случаев – больше, чем обычно происходит с сыном герцога.

Джемми кивнул:

– В том, как лорда Роузби ударили, было что-то странное. Я тут поспрашивал кое-кого; люди считают, что кому-то за это заплатили, и очень неплохо.

– Не понимаю, какое значение может иметь смерть Макса, если он и так уже лишен наследства?

Джемми лукаво улыбнулся:

– Его отец оскорблен и недоволен сейчас, но это вовсе не значит, что недовольство продлится вечно.

– Выходит, он может изменить решение и восстановить Макса в правах наследования?