Онлайн книга «Быть бардом непросто»
Инстинкты темного заставляют резко развернуться, врезать ногой в лоб с разворота, одновременно достать нож из сапога и приложить его лезвием к горлу нападающего. Сижу на груди светлого эльфа, шипя и едва удерживаясь от того, чтобы не перерезать сонную артерию. — Вот поэтому детей и не выпускают из дома, — хрипит он в ответ, косится на нож и старается не шевелиться. Сижу, пытаюсь успокоиться и начать мыслить спокойно. Н-да. Инстинкты — вещь серьезная. Даже для пацифиста. Молча изучаю палец, накрашенный аж до локтя. — Ножик убери. Хмуро на него смотрю. Папа прирезал бы. Если бы его оторвали… к примеру, от охоты. Да так внезапно. Для профилактики и поддержания авторитета, так сказать. Но я не папа. Встаю, сажусь у воды, снова колдую, счищая лак. Жалко. Кровь хищной игуаны достать сложно, а у меня остался всего один пузырек. — Спасибо, — доносится из-за спины. — За что? — За то, что не убил. Видел бы ты свои глаза. Я думал, не остановишься. — Ну ты уже старик, — отвечаю со вздохом. — А стариков убивать нельзя. Наслаждаюсь слегка ошарашенным видом собеседника. — Кто старик? А кому тут тысяча сто двадцать? — Я пошутил. — Я так и понял. Ну так сколько? — вопрошает светлый, выгнув дугой бровь. — Пять. — Не придуривайся. Если тебе пять, то мне десять. — Поздравляю. — Фтор. — Что? — Не груби старшим. Кошусь на него. Лежит, закинув руки за голову, греется на солнышке и довольно продолжает перепалку. Странный он. Все светлые вроде как презирают темных. А этот разговаривает так спокойно, с издевкой, словно общение с темными для него вообще норма жизни. — Кстати, я решил дальше путешествовать с тобой. Кисточка с лаком заехала на палец. Хмуро изучил брак, попытался не паниковать. — С чего бы это вдруг? — Ты мне нравишься. Паника медленно, но верно переросла в ужас. Слыхал я о таких светлых. После определенного возраста обычные удовольствия им приедаются, и они начинают извращаться. Так отец мне говорил: находят красивого мальчика, зверски развращают его и бросают бедолагу умирать от стыда и ужаса. Правда, потом папа прибавлял, что где-то я такого эльфа уже встретил. И мне понравилось. За что я всегда вызывал родителя на бой и неизменно был бит. — Я понял. Ты — извращенец. — Прижимаю уши к голове и стараюсь незаметно отодвинуться как можно дальше. На меня удивленно смотрят голубыми как небо глазами. — А? — Небось хочешь насладиться моим невинным телом. — Невинным, — повторяет задумчиво. — И это в возрасте тысяча ста двадцати лет. Все настолько плохо? — Участие в его голосе оказывается таким неподдельным, что мне почему-то становится себя очень жалко. Появляется желание срочно что-нибудь добавить. Мгновение спустя приходит осознание того, что надо мной нагло издеваются. — Не родилась еще та… зараза… которая насильно вырвет мой поцелуй! — Я убит горем. Подозрительно на него кошусь. — Опять издеваешься? — Да нет. Я так! — Задумчивый взгляд, хитрая улыбка. — Ты, главное, не переживай. Я тебя нашел и теперь всегда буду рядом. Позабочусь, обласкаю… — Стоп. — Встаю, плюнув на лак. У меня уже все руки перемазаны. Позже докрашу. — Я. С тобой. Никуда. Не пойду! Понял?! Ищи другого идиота. И, бросив на светлого взгляд, полный презрения, подхожу к Молнии, быстро седлаю и поспешно отъезжаю, показывая напоследок еще лежащему на траве эльфу мизинец. [1] ГЛАВА 4
Поля, вдали лес шумит листвою. У обочины то и дело мелькают в траве мелкие пичуги, перекрикиваются и выискивают червячков пожирнее. Мимо уха, гудя, пролетают три мухи, спешащие на свой мушиный банкет. Изучаю карту, покачиваясь в седле и чувствуя, как ветер пригибает ирокез. Так, следующее село у нас стоит на болоте. И чтобы подобраться к нему, придется сделать крюк от основного тракта. Задумчиво изучаю недалекую кромку леса, прикидываю, насколько сильно мне хочется туда соваться. Тракт идет аккурат вдоль леса, солнце слепит глаза и заставляет насекомых стрекотать с неслыханной силой. Да и жара порядком допекает, подталкивает упасть в тень разлапистых крон и отдохнуть у корней деревьев. Гм, с одной стороны, припасов хватает, и крюк делать не хочется, а с другой — денег как не было, так и нет. Да и светлый извращенец в болото вряд ли сунется. Кстати, вот и развилка. Лошадь фыркает и останавливается у обочины дороги, у узкой, ответвляющейся в лес, поросшей травой тропки. Внимательно ее изучаем. Молнии, кстати, она чем-то не нравится, и меня ненавязчиво пытаются провезти дальше. — Эй, а ну стой. Нам деньги нужны. И крыша над головой. Рыжая красавица качает головой и косит на меня правый глаз. Я это перевожу просто: тебе надо, ты и иди, а мне и тут неплохо. Смотрю на небо. Ветер крепчает, облака медленно застилают небосклон. К вечеру может пойти дождь. Не хотелось бы при этом оказаться на тракте. Ирокез намокнет, да и инструмент, хоть и в чехле, все равно может испортиться. — Молния, надо ехать. Ну надо — и все тут. И потом, ты только представь: светлый меня догонит и… поцелует взасос. С разбегу, — добавляю мрачно. — Извращенцы, они такие. Сначала тихие-тихие. А как откажешь — прорывается плотина чувств. Молния что-то жует, склонив голову к траве и не реагируя на мои терзания. — А я натура творческая, тонкая. Могу впасть в шоковое состояние, и тогда ни есть, ни пить не смогу. И тебе не дам. — Ко мне поворачивают правое ухо. — Яблоки пропадут, сахар исчезнет, морковки не дождешься. Про овес и вовсе молчу. Ко мне поворачивают уже всю голову, напряженно сужают глаза. Довольно продолжаю, задрав подбородок для пущего эффекта: — А могу и вовсе от шока с катушек съехать и… продать тебя на рынке в состоянии временного помешательства. Куплю взамен изящного вороного жеребца и буду ездить по деревням в бандане, шипастом ошейнике и с плетью… Хм, а я не перегнул палку? Все-таки ошейник и плеть это как-то… Тихое ржание и перестук копыт отвлекают меня от образа темного эльфа, готового мстить всему миру. С удивлением отмечаю, что мы медленно въезжаем в заросли кустов, приближаясь к лесу, а значит, и к самой деревне. Нет, ну все-таки я талантлив. Даже лошадь уболтал за какие-то три минуты. — Милый! Вздрагиваю и оборачиваюсь. За мной во весь опор мчится светлый. Орет, привстав в стременах, размахивает чем-то, просит подождать. |