Онлайн книга «Быть бардом непросто»
— В смысле не знаешь? — Ну должно же быть у него воображение? Вот пусть сам и придумает, что это такое. — Любопытно. — А ты что заказал? — Я уже давно ничего не заказываю. — Как это? То есть все грандиозный розыгрыш? И никто не приходит и не дарит подарков? — Да нет. Просто… — Просто ты в это не веришь. Держи. Сую белобрысому елку. Ветки больно хлещут его по лицу и забираются под плащ. Он кашляет. — Что? И в рот попало? — Кх. Ты уверен, что тебе нужна именно эта? — Самая лучшая, которая у меня есть, — влезает гном, довольно скалясь. — У нее с одного бока все ветви обломаны. — А вы ее энтим боком к стене поставьте. Кстати, не забывайте, дереву нужна вода. — Я эльф! Я лучше знаю, что ему надо. Варвары. — Это еще почему? — обижается бородач. — Вырубаете лес. Нет чтобы пойти туда и нарядить елку там. — Ага. Я так и вижу, сидят они на елке, а внизу водит хороводы стая ошалевших от счастья волков! — усмехаюсь я. — Не вредничай! Давай, берись за другой конец елки. — Ее перевязать надо! Иначе не утянем. — За это дополнительная оплата, — не теряется гном. — Сколько с нас за елку? — Ну… по высоте тянет метра на три. — Два, — мрачнеет Аид. — Три, — хмурится гном. — А давайте измерим, — улыбаюсь я, в кои-то веки решая всех помирить. Гном сопит, но идет за измерительной палкой. Оказывается — два с четвертью. — Так… два да еще четверть. Энто значится… будет… пять серебряных! У светлого дрожит рука, и елка медленно заваливается набок, обламывая себе еще пару веток. — Сколько?! — Четыре, — сдается гном. — Да у тебя написано: десять медяков за метр! — Эта особенная, — не сдается гном, заслоняя спиной надпись. — Да и мало ли, чего там написано. В северной пещере на стенах тоже много чего понаписано… — Короче, даю двадцать медяков — и ни единым больше. — А чего это только двадцать?! — возмущается гном. — У нее один бок почти лысый — вон там, — показывает пальцем Аид. — А ты на ней еще попрыгай! Не нравится — не бери. — Да ладно вам спорить, смотрите, я еще одну елочку нашел. Она чуть выше, но тоже ничего. Меня прожигают такими взглядами, что я делаю вид, будто я не я и елка мне вовсе не нужна. — Три серебрушки! И ни единой меньше! — Пошли, Фтор. Нам тут не рады. — Да что же это деется! Пришли — товар поломали, над продавцом поглумились и сваливаете? А в пятак?! На Аида страшно смотреть. — Ты сейчас на кого рот раззявил, недомерок?! — Что тут происходит? В загон с елками входит стражник. Еще трое остаются снаружи. Появились стражники чуть ли не из-под земли. Вздохнул и отошел от елочной кучи. Почувствовал: не будет у нас сегодня ни елки, ни денег, да и спать будем не дома. Аид — великий дипломат! В результате у гнома конфискуют елки и тащат их в главное отделение стражи. Перед светлым извиняются, просят его не нервничать. Гному, у которого не оказывается лицензии на торговлю, грозят камерой и баландой на ближайших три года. Так что в его лице мы наживаем кровного врага. Елку, правда, нам дали не очень красивую и лысоватую. Все остальное разобрали довольно перешептывающиеся стражники. Идем домой, я тащу за собой наш трофей, который планомерно теряет остатки ветвей при трении о мостовую. В итоге за нами тянется зеленый елочный след из отломанных веток и иголок. Гном шагает рядом, почесывая затылок и ругаясь под нос. — Аид, она мне не нравится. — Чем? — уточняет хмуро. — У нее осталось три ветки, и те лысые. Светлый останавливается и оборачивается. Гном идет дальше, продолжает ругаться на чем свет стоит. — Н-да. Зато бесплатно. — Эй ты, стой. Гном даже не тормозит. — Если хочешь, можем принести тебе новые елки. А вот это действует. К нам оборачиваются и вопросительно хмурятся. — Ты покажешь, где есть неплохие елки. А мы поможем привезти в город еще штук двадцать зеленых красавиц. — Это без меня. Я не вынесу вида такого количества срубленных деревьев. — Аид все-таки бросает несчастное дерево и, сунув руки в карманы, подходит ко мне. — Пойдешь лицензию выбивать. — А чего ее выбивать, — пожимает плечами гном. — Заплати золотой — и живи спокойно. — Не понял? — Мне очень повезет, если за такое небольшое количество елок наторгую золотой. И страже золотой отдай. Ну и в чем тогда моя выгода? — Вот теперь понял, — чешу затылок, думаю. — А что, если я им что-нибудь спою в качестве уплаты за лицензию? — Ага. А они тебе ответят, тоже в рифму и — пинком под зад. — Ты не понял, я пою великие вещи. И вообще, я бард с мировым именем! — Каким? — Фтор! — Не знаю такого. Ладно, пошли, что ли, споешь. Все равно никаких идей больше нет. А там видно будет. У вас, ребята, как я погляжу, тоже стабильного заработка нет. Надо же, какой проницательный. — Уверен, как только я спою новый рождественский гимн собственного сочинения на пороге казармы, они мне не только выдадут лицензию, но и отдадут свои сердца. — Блажен, кто верует, — скептически произносит бородач. Несмотря на скептицизм гнома, мы дошли до главного отделения стражи. — Давай ужо пой, малец. Пущай у них уши вянут. В конце концов, петь здесь не запрещено. — Меня хлопают лопатоподобной рукой по плечу и мрачно кивают. Улыбаюсь, набираю в грудь побольше воздуха и начинаю, мысленно вспоминая слова песни, которую сочинил сегодня ночью. В этот вечер новогодний я хочу вам пожелать Много счастья, много елок, долго жить, не умирать. Пусть поменьше преступлений в новом сбудется году, Пусть маньяки и злодеи вешаются сами на суку. Пусть вся нежить соберется у огромного костра И на нем самосожжется, вспыхнув мощно, сразу вся. Дед Метель спешит, клепает нам подарки день и ночь, Эльфы деду помогают, эльфы ведь помочь не прочь. Кому санки, кому ножик, кому деньги, кому баб. |