Книга Беспризорный князь, страница 64 – Анатолий Дроздов

Поколебавшись, князь растолкал Млаву. Открыв глаза и распознав князя, лекарка вскочила.

– Ну? – спросил Иван.

– Худо! – вздохнула Млава. – Руды [53] много утратил, кость затронута. Огневица прикинулась, боюсь, как бы не смертная рожа.

– Показывай! – велел Иван.

Лекарка осторожно размотала повязку. Иван помогал ей, придерживая руку. Когда сдирали последний, присохший слой полотна, Малыга вскрикнул, но не очнулся. Князь и Млава склонились над раной.

Клинок ударил Малыгу чуть ниже локтя. Лезвие рассекло мышцы и впилось в кость. Рана была обширной и глубокой. Млава зашила ее и приложила травы, но они не помогли. Рука распухла, стала багровой, у шва кожа почернела и лоснилась влагой. Млава наклонилась и понюхала.

– Смертная рожа! – шепнула, распрямившись.

«Гангрена!» – перевел князь. Он сделал знак, и они вышли.

– Приходилось… – Иван чуть не сказал «делать ампутацию», но вспомнил, что Млава этого слова не знает. – Руки-ноги людям резать?

– Что ты? – удивилась Млава. – Лечить отсеченные случалось, но чтоб самой… Мать – и та не резала. Зачем человека мучить? Все равно помрет.

Иван задумался.

– Найдется отвар, чтоб батька уснул и не чуял боли?

– Приготовлю.

– Сделай! И поспи! Ты нужна мне крепкая!

«Сам бы прилег! – подумала Млава. – Ишь, глаза красные!»

Вслух, однако, ничего не сказала. Иван отправился к себе и кликнул Ероху. Ключник изумился, получив приказ, но благоразумно промолчал. Князь заканчивал завтрак, когда в гридницу вошел Глоба.

– Здрав будь! – приветствовал он князя.

– И тебе того же! – ответил Иван, отослав гридня.

Выслушав просьбу, Глоба удивился.

– Зачем тебе? – спросил, качнув головой.

– Увидишь! – сказал князь. – Поможешь мне. Крови не боишься?

– Я половцев бил! – насупился Глоба.

– Вот и славно! – сказал князь. – Спеши! Нужно к полудню. Запомни: зуб мелкий, но сама пилка – острая. Возьми на поварне кость и спытай.

– Сделаю! – пообещал Глоба.

Отпустив кузнеца, Иван прошелся по гриднице, сам ужасаясь тому, что задумал. «Зачем это тебе? – шептал внутри кто-то гадостный. – Ты что, хирург? Так или иначе, но Малыга умрет. Лучше пусть сам. Не то проведают, что его живого резали… Киеву не понравится. Мало тебе вчерашнего? Прогонят! Могут и убить…»

– Заткнись! – приказал Иван внутреннему голосу. – Сволочь!..

Глоба явился вовремя. Иван взял пилку, сделанную из ножа, и с сомнением покрутил головой.

– Проверил! – успокоил Глоба. – Острая! Кость пилит, как масло.

– Идем! – сказал Иван.

Ложница встретила их запахом уксуса. Он исходил из чана, стоявшего на столе. Рядом с чаном лежали рубахи – все в желтых пятнах. По велению князя их замочили в уксусе, после чего обожгли на горячих камнях. Иван бросил в чан пилку и нож, потащил рубаху через голову. Его примеру последовали кузнец и Млава. Все трое переоделись в чистое, после чего омыли руки в чане. По знаку князя Млава размотала повязку и перехватила руку раненого жгутом. Что и как требуется делать, Иван объяснил ей загодя.

– Не очнется? – спросил князь, глянув на безжизненное лицо Малыги.

– Не знаю, – вздохнула лекарка. – Пил мало.

– Будешь держать! – приказал Иван кузнецу и выудил из чана нож.

Он загнал внутрь колыхнувшийся в душе страх. Да, он не хирург и не лекарь. Зато знает, что делать. Опекун, потерявший ногу, рассказал. Дети любопытны и бесцеремонны. Дядя Саша, услышав вопрос, не рассердился. Обнажив культю, показал, как действовал хирург. Память Ивана сохранила подробности. Ноги и руки людям не пилят, как бревна: чик – и готово! Сначала выкраивают лоскуты из мягких тканей, после чего сдвигают те выше и пилят кость. Лоскутами закрывают срез. Ничего сложного. На словах…

С мышцами Иван возился долго – рука у батьки оказалась могучей. В конце концов мясо сдвинулось, образовав вокруг обнажившейся кости неопрятные лохмы. Иван вздохнул и взялся за пилку. Когда та вгрызлась в кость, Малыга вскрикнул и дернулся.

– Держи! – рыкнул князь.

Глоба, с интересом наблюдавший за действиями князя, спохватился и прижал батьку к ложу. Тот стонал и пытался вырваться. Будь на месте кузнеца кто-либо не столь могучий, это непременно случилось бы: даже раненый батька был силен. Иван, сжав зубы, пилил. Кузнец не обманул: пила въедалась в кость. Наконец та хрупнула и развалилась.

– Млава! – позвал князь.

Лекарка подскочила с иголкой. Князь помог ей надвинуть ткани на срез, Млава принялась шить. Получалось у нее ловко. Иван придерживал лоскуты пальцами. Малыга притих. Закончив, Млава забинтовала культю и распустила жгут. Иван дал знак Глобе отпустить раненого.

Они омыли руки и переоделись. Иван завернул отрезанную руку в использованную рубаху и задумался.

– Дай мне! – сказал Глоба, забирая сверток. – Похороню. Моя кузня обочь кладбища – не увидят.

– Пригляди за ним! – велел Иван Млаве и вышел. Следом, сунув сверток под мышку, топал кузнец. У дверей гридницы они простились. Оставшись в одиночестве, Иван, кликнул слугу и велел подать вина. Выдув целый кувшин, он рухнул на ложе и сразу уснул.

* * *

В последующие дни Иван не заходил к батьке – боялся. Там оставалась Млава. Все, что ей необходимо, приказано доставлять без промедления. Когда батька умрет, его известят…

День шел за днем, но печальной вести не было. Иван с головой погрузился в заботы. Предстояло разобраться с наследством Святослава: кого-то возвысить, кого-то отставить от дел (Горыню, к примеру), определиться с численностью дружины и челяди. За работой он забывался. Потому, увидев явившуюся Млаву, невольно вздрогнул. Лекарка выглядела смертельно уставшей. Иван весь жался.

– Иди! – сказала Млава. – Зовет!

Иван вскочил и поспешил за ней. Батька встретил его тяжелым взглядом. Он исхудал, осунулся, но умирающим более не выглядел.

– Здрав ли! – спросил князь, подходя.

Малыга в ответ только вздохнул. Иван потоптался и присел рядом.

– Ты руку мне резал? – спросил Малыга. Голос его был тихим, но твердым.

– Я! – признался Иван.

– Зачем?

– Помер бы! Смертная рожа…

– Ну, и пусть! Кому я нужен, безрукий?

– Мне! – сказал Иван. – Побратимам моим. Любаве и дитю ее, которое народится. Всем нужен. Головой своей разумной и сердцем добрым. А рука – тьфу! – Иван сплюнул на пол.

– Как до ветру ходить? – пожаловался Малыга. – Развязать гашник сумею, а завязать не выйдет.