Онлайн книга «Обреченные королевства»
|
Он мгновенно пожалел о вырвавшихся словах. В глазах Люции смешались отчаяние и ужас. Ведьм в Лимеросе преследовали, и очень жестоко, причем по малейшему подозрению в ведовстве. Поэтому даже намек в отношении кого бы то ни было оказывался делом небезопасным. В Лимеросе привыкли считать, что колдовство было связано с богиней Клейоной, то есть представляло собой злодеяние, осуществляемое во имя недоброго божества. — Магнус, — прошептала принцесса. — Что же мне теперь делать? Он подумал, что король наверняка захочет об этом узнать. Зря ли он велел Магнусу за ней наблюдать? И немедленно доносить о чем-либо необычном… А тут не просто необычное — из ряда вон выходящее! Магнус прошелся по комнате, напряженно размышляя об увиденном. Окажись на месте Люции кто угодно другой, он уже мчался бы с докладом к отцу; мало ли что будет дальше, его это уже не касалось. — Покажи мне еще раз, — тихо попросил он. Чуть помедлив, Люция подняла маргаритку и устроила ее у себя на ладони. Она вопросительно посмотрела на Магнуса, и он кивнул, силясь успокоить ее. — Все в порядке, — сказал он ей. — Ничего не бойся. — А я и не боюсь, — заявила она до того твердо, что брат невольно улыбнулся. Ее одевали как куколку и прививали манеры принцессы, но он-то знал, сердечко сестры выковано из стали. У него самого было такое же… почему оно так колотится? Люция перевела взгляд на цветок. Между бровей у нее возникла крохотная морщинка. Цветочная головка с лепестками медленно воспарила. Магнус ошарашенно следил за тем, как она не спеша поворачивалась в воздухе. — Невероятно, — выдохнул он. — Что же это все-таки означает? — Люция взволнованно глянула на него, и он в самый первый раз заметил особый блеск в ее глазах. Она могла сколько угодно твердить, будто не боится. Ей было страшно. Еще бы! — Не знаю, — сказал Магнус, испытывая сильнейший позыв вновь обнять ее и не выпускать больше. Он так и впитывал взглядом милые черты — прямой носик, высокие скулы, пухлые яркие губы. У матери были голубовато-серые глаза, у него самого — темно-карие, как у отца. Глаза Люции сверкали густой синевой, как два бесценных сапфира. Она была так прекрасна, что у него дыхание спирало в груди. — Что такое? — спросила она. — Ты что-то видишь в моем лице?.. Знак, которым меня отметило зло?.. Несколько лет назад отец брал его с собой на север — присутствовать при казни женщины, обвиненной в колдовстве. Она зарезала нескольких животных и воспользовалась их кровью для темного ритуала. Король коротко переговорил с нею наедине и вынес приговор. Магнусу было велено смотреть на казнь и делать выводы. Он до сих пор не забыл страшных криков боли и ужаса, вознесшихся к холодному небу, когда ведьму охватило пламя… Помнится, отец повернулся к нему и взял дрожавшего мальчика за плечо. «Запомни это, Магнус, — сказал он. — Однажды тебе самому придется определять участь предавшихся тьме…» По телу принца пробежала судорога страха и отвращения. Оставив Люцию, он поспешил к двери — удостовериться, что в коридоре нет соглядатая. Потом закрыл дверь и запер ее. — Это элементали, — запинаясь, выговорила принцесса. — Полагаю, магия воздуха, дарующая способность двигать предметы. И еще стихия огня. Клейона была богиней воздуха и огня… Это зло? Магнус долго молчал, разглядывая мраморный пол. Потом медленно поднял голову и посмотрел сестре в глаза. — А можешь поднять что-нибудь потяжелее цветка? — Не знаю. Пожалуйста, Магнус, скажи, как мне теперь быть? Только не сердись, что я столько времени даже от тебя хранила свой секрет… Пожалуйста, не отворачивайся от меня! Он мрачно спросил: — По-твоему, я на такое способен? — Но если эта магия есть зло… — Ни в коем случае, — ответил он твердо. Люция нахмурилась: — Случалось, ведьм пытали и казнили примерно за то же, что я тут делаю… — Если ведьма в самом деле была на такое способна, неужели она позволила бы себя казнить? Да никогда! — Магнус сам почувствовал, что говорит истинную правду. — Будь все, кого обезглавили и сожгли, способны к истинной магии, они смогли бы использовать ее для самозащиты! — Так ты не думаешь, что все ведьмы злые? — В синих глазах мешались неуверенность и отчаянная надежда. Как же, наверное, терзала бедняжку жгучая тайна, которую она так долго хранила, не в силах доверить кому бы то ни было! Магнус подошел к ней и взял в ладони ее лицо. — Я только знаю, что ты-то ни в коем случае не злая. Ты просто чудесная, откуда ни посмотри! Помни это и ни в коем случае не давай себя разубедить, не то я жутко на тебя рассержусь! Она коснулась его руки, с облегчением вжимаясь щекой в его ладонь. — Ты в самом деле так думаешь? — Всем сердцем! — И Магнус поднял бровь. — Стал бы я дарить славного пушистенького крольчонка какой-то злой девке! Она негромко рассмеялась, и у него полегчало на сердце. — Это малышка. Я назвала ее Ханой. — Неплохое имя. Как раз для нее. — Так как мне все-таки быть, Магнус? Он выпустил ее и отошел к стене, где на полках громоздились книги. Взял несколько томиков и положил их на стол, подле вазы с цветами. — Подними их. У Люции округлились глаза: стопка выглядела изрядно тяжелой. — Я ни с чем, кроме цветочка, не пробовала… Он сжал зубы. — Всякий дар нужно совершенствовать. Чем сильнее ты станешь, тем меньше мне придется за тебя волноваться. Если ты как следует овладеешь своими способностями, в случае чего это послужит к твоей безопасности. А я буду помогать тебе практиковаться. И он затаил дыхание, ожидая ответа. Если Люция была ведьмой, если в ней пробудилась сила элементалей, иного пути у них действительно не было. Ей необходимо упражняться. Совершенствовать свои умения. Просто потому, что, стоило кому-то об этом проведать, в особенности королю, ее жизни будет грозить нешуточная опасность. Магнус знал: он нипочем не допустит, чтобы его сестру потащили на казнь. Люция неповинна ни в какой скверне. Он с трудом заставлял себя принимать религию, которую силой насаждали в Лимеросе, но вот в сестру свою верил непоколебимо. Люция свела брови: — Не знаю, получится ли у меня… — Тогда сделай это не ради себя, а ради меня. Она заглянула ему в глаза: — Если я соглашусь попытаться, ты сделаешь кое-что? — Что? — Скажи мне, чего ради отцу объединять силы с вождем Базилием? Для завоевания Ораноса? Значит, будет война? |