Онлайн книга «Демоны райского сада»
– Сегодня у него был приступ. Он все еще находится под действием седативных препаратов. Не знаю, сможет ли он с вами говорить. – Сделайте ему укол. Такой, от которого он придет в себя. Тут лицо главврача вытянулось от изумления. – Вы… просите о невозможном, – выговорил он. – Я снова вынуждена настаивать. Он нахмурился и отчеканил: – Не думаю, что у вас есть такие полномочия. Маша и Стас переглянулись. – Два года назад ваше имя упоминалось в связи с делом о краже наркотиков, – небрежным тоном проговорил Данилов. – Тогда вам удалось отвертеться. Но у меня есть показания одного наркодилера, которые помогут возобновить дело и уличить всех, кто в нем был замешан, – включая медицинский персонал вашей клиники. Соломатин долго смотрел на Данилова, потом перевел взгляд на Машу и сипло проговорил: – Вы не понимаете. Если я сделаю ему укол, приступ может повториться. В еще более тяжелой форме. – Придется рискнуть, – сказала Маша. – Что ж… Вся ответственность будет лежать на вас. – Мы не боимся ответственности, – объявил Стас. Спустя полчаса они сидели на белых стульях в комнате «пациента номер один». Он сидел напротив, на таком же белом стуле, но крепко затянутый в смирительную рубашку. Маша снова взяла инициативу в свои руки, предоставив Стасу и доктору Соломатину молча наблюдать за беседой. Соломатин смотрел на нее хмурым взглядом. Стас весело болтал закинутой на ногу ногой, словно сидел не в палате умалишенного, а в гостиной дружеского дома. Пациент Вольский, седовласый, крепкий старик, разглядывал Машу мутноватым взором. Прежде всего он оценил ее золотисто-карие глаза, эффектно контрастировавшие с белокурыми волосами. Затем перешел к черному кардигану и белой полупрозрачной блузке. Маша, в свою очередь, осмотрела комнату, остановила взгляд на столике с шахматной доской и спросил: – Любите играть в шахматы? – Иногда, – сипло проговорил старик. – А где же срубленные фигуры? Он не ответил. Но Маша и сама увидела: срубленные фигуры валялись в мусорной корзине, стоявшей рядом со столиком. – Вы как будто распрощались с ними навсегда, – сказала она. И добавила почти без всякой связи: – Знаете, в одном провинциальном городке убийца оставлял на месте преступления шахматные фигуры [4] . – И как? – заинтересованно спросил Вольский. – Удалось его поймать? – Удалось. Хотя и не сразу. Роман Родионович, я вот о чем хотела вас спросить: неужели за столько лет вы не нашли возможности выйти из этой клиники на свободу? – Эта клиника – мой дом, – сказал Вольский. – Дом? Я думала, что дом – это то место, которое принадлежит тебе и в котором ты чувствуешь себя защищенным от жизненных невзгод. – Так и есть. Маша подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь, но старик молчал. Тогда она посмотрела на Стаса, как бы предлагая ему поучаствовать в беседе. И Стас вступил в разговор. – Роман Родионович, где ваши дочери? – прямо, без обиняков спросил он. – Они погибли, – ответил Вольский, не повернув головы и по-прежнему глядя только на Машу. – Как это произошло? – Наш дом сгорел. От моих девочек почти ничего не осталось. Это было давно. – Вы уверены, что девочки не выжили в том пожаре? – Если бы они выжили, я бы знал. В разговор снова вступила Маша. – Зачем вы подожгли дом? – мягко спросила она. Вольский несколько секунд молчал, а потом глухо проговорил: – Я должен был спасти их. – От кого? Старик усмехнулся странной, жесткой усмешкой и обронил: – От дьявола. – Значит, вы верите в дьявола, – констатировал Стас. Старик посмотрел на него и спросил: – А вы нет? Данилов пожал плечами: – Не знаю. Я не слишком-то религиозен. – И как выглядит дьявол, который являлся вам? – спросила Маша заинтересованно. Вольский усмехнулся все той же мрачной усмешкой и взглянул на стену. Там висел детский рисунок – светловолосая девочка и черный человек. Девочка кричала от ужаса, черный человек, нависший над ней, истекал кровью. – Он охотился за моей семьей, – сказал Вольский. – Я не мог их ему отдать. – Поэтому предпочли сжечь? – спросил Стас. Старик не удостоил его ни ответом, ни взглядом. Тогда Маша сказала: – Есть и другой вариант, более реалистичный. Вы устроили этот пожар, чтобы инсценировать гибель жены и дочек. Вольский продолжал молчать, однако Маша увидела, как сузились его черные зрачки. – Как зовут вашего дьявола? – спросила она. – Как зовут черного человека с картинки? Старик долго молчал, потом разомкнул губы и с трудом проговорил: – Спас. Его зовут Спас. – И где он сейчас? Вольский посмотрел ей в глаза, чуть подался вперед и, насмешливо сощурившись, прошептал: – Здесь. Семен Скряба отпил глоток кофе из китайской фарфоровой чашки и сказал: – Денис Люблинский был негодяем. Я думаю, это он украл печать и подделал платежные документы. Из-за него наша компания потеряла сто миллионов долларов. Лицо Лизы вытянулось. – Сто миллионов долларов? – Включая те десять, которые мы должны вернуть банку «Омега», – мрачно сказал Скряба. Лиза отпила кофе, держа чашку двумя руками. – Не мог бы ты отзываться о нем… не так жестко. Скряба пожал плечами: – Как скажешь. Но сути это не меняет! Лиза подумала и сказала: – Но Денис не хотел, чтобы я подписывала гарантийный договор. – Этот прохвост просто отвел от себя подозрения, чтобы – случись что – переложить ответственность на твои плечи. Он воспользовался тобой, прокрутив немыслимо рискованную комбинацию. Лиза помолчала. – Я не хотела устраивать этот спектакль, – тихо проговорила она. – Но Денис убедил меня, что это будет полезно и хорошо для Ольги. – Да, убеждать он умел! – Скряба нахмурил широкий лоб и некоторое время размышлял. Затем сказал: – Вот как мы поступим: я найду Ольгу, а затем мы вернем все на свои места. |